Все умерли — мать, отец, Кориан…

И, конечно же, дедушка. Арлиан видел его тело и не сомневался, что старик мертв. Остальные смерти не казались ему реальными, но деревня и дома разрушены, а лорд Дракон сказал, что в живых никого не осталось.

А кто такой этот лорд Дракон? Арлиан снова поднял глаза и увидел мешок у передних копыт лошади. Приглядевшись повнимательнее, он сумел разглядеть внутри кое-что из очень знакомых предметов.

Золотая тарелка старика Герниана. Да, конечно, она измазана черным пеплом, однако ее ни с чем не перепутаешь. Хрустальные чаши Беронил, они передавались в ее семье из поколения в поколение. Часы из обсидиана, над которыми работал Кашкар.

Их швырнули в одну кучу, без разбора…

Наконец Арлиан понял, кто перед ним.

Мародеры. Стервятники, явившиеся, чтобы поживиться на пепелище, которое оставили за собой драконы.

Он поднял голову и встретился взглядом с лордом Драконом.

На него уставились черные бездонные глаза всадника, глубоко посаженные, почти без белков, холодные и пустые, они изучали Арлиана, словно он не более чем камешек, попавшийся их хозяину на пути.

— А что будет со мной? — спросил Арлиан.

— Если у тебя нет богатых родственников, которые согласятся заплатить за тебя выкуп, — спокойно ответил лорд Дракон, — думаю, мы тебя продадим. Ты кажешься достаточно сильным, а я знаю один рудник, где всегда нужны рабочие.

— Но я же не раб! — возмутился Арлиан.

— Теперь ты раб, — ответил лорд Дракон, и его голос прозвучал, словно громоподобный рев колокола, который лежал разбитый и расплавленный в сотне ярдов от площади.

Арлиана охватила ярость. Он не сделал ничего плохого! К тому же родился свободным и не заслужил быть рабом.

— Но я…

— Ты наша собственность, — прервал его лорд Дракон. — Деревня и все, что в ней находится, брошена обитателями и потому, в соответствии с древним обычаем, принадлежит тому, кто первый заявит на нее свои права. Я здесь, деревня моя — и, следовательно, ты тоже.

— Но…

— Мальчик, если тебе нечего мне предложить в обмен на свободу, я не желаю слушать твои возражения. Повторяю еще раз — ты мой. И деревня моя. — Лорд Дракон выпрямился в седле. — У тебя есть, что мне предложить? Может быть, в твоем подвале спрятаны какие-нибудь сокровища?

— Нет, — проговорил Арлиан.

— Ты наверняка знаешь, где находились мастерские. Лучше скажи сам, иначе нам придется хорошенько тебя побить.

Арлиан колебался. Неожиданно он заметил, что мужчина в кожаной безрукавке стоит у него за спиной.

— Я бы на твоем месте сказал, — посоветовал он.

Арлиан по-прежнему не мог ни на что решиться. Он переводил взгляд с лорда Дракона на человека у себя за спиной. Затем посмотрел на мешок с украденными ценностями, на спокойно стоящую на месте лошадь, на длинную тонкую шпагу на левом бедре лорда Дракона и тяжелый нож на правом, и его безжалостное, спокойное лицо.

— Я вам покажу, — сказал Арлиан.

У него не было выбора.

Дело не в том, что он боялся побоев или даже смерти — если лорд Дракон его убьет, по крайней мере кошмар закончится и ему не придется провести всю жизнь в руднике.

Нет, если он умрет, он не сможет исправить того, что здесь произошло.

Драконы налетели и все уничтожили, всех убили — без всякой причины; люди не сделали им ничего плохого, никогда не угрожали. Никто не заслужил смерти — но жители деревни умерли.

А человек, который зовется лордом Драконом, не имел никакого права сюда являться и утверждать, будто теперь он хозяин Обсидиана. Он не заслужил того, чтобы владеть деревней, не рисковал, не обливался потом, добывая черный камень и обрабатывая его, чтобы им потом могли пользоваться люди. Он не родил Арлиана и не растил его, даже не купил — и все равно смеет утверждать, будто мальчик принадлежит ему.

Это неправильно. Так не должно быть. Долг Арлиана восстановить справедливость, вернуть все на свои места — ведь он единственный остался в живых. Родители учили его с самых пеленок, что человек должен стремиться к тому, чтобы правда торжествовала.

Арлиан твердо знал, что лорд Дракон и его мародеры взяли чужое и кто-то обязан их наказать. Три дракона убили ни в чем не повинных людей; кто-то должен прикончить их — так будет честно. Мать сказала, что драконов больше нет; Арлиан решил сделать все, что в его силах, чтобы ее слова стали правдой.

Он не имел ни малейшего представления о том, как их победить, даже не мог надеяться на то, что когда-нибудь сумеет сдержать свое слово, но твердо знал, что должен вернуть все на свои места. Однако если он умрет, от него не будет никакой пользы. А если мародеры его изобьют и он станет инвалидом — тоже плохо.

Поэтому Арлиан решил, что пока будет делать то, что ему велят. Рано или поздно наступит день, когда он исправит причиненное его родным зло.

— Сюда, — сказал он и повел человека в коричневой безрукавке туда, где раньше находились мастерские.

Идти со связанными руками оказалось на удивление неудобно. Арлиан думал, что особой разницы быть не должно, но довольно быстро начал спотыкаться и чувствовать себя ужасно неуверенно, когда они спускались по такому знакомому склону горы — наверное, оттого, что не мог пользоваться руками, чтобы сохранять равновесие.

Глаза жгло от слез; Арлиан не знал, что их вызвало — боль, горе или гнев — и имеет ли это какое-нибудь значение.

Люди, захватившие его в плен, не обращали никакого внимания на состояние мальчика, как, впрочем, и на то, что он постоянно спотыкается и ему мешают связанные за спиной руки. Они никуда не спешили, и Арлиану удавалось поспевать за ними, не опасаясь, что они будут тащить его волоком или его переедет тяжело груженый фургон. Интересно, а они посадят меня в фургон вместе со своей добычей, если я упаду и не смогу больше идти?

Женщина по имени Игла взглянула на него, когда он споткнулся в очередной раз. Арлиан не знал, заметила ли она его слезы, однако она снизошла до разговора с ним.

— Ты, наверное, думаешь, что Судьба обошлась с тобой; жестоко, верно? — сказала Игла. — Тебя собираются продать в рабство и все такое. Но посмотри на случившееся с другой стороны — если бы мы тебя оставили, совсем одного, что бы ты стал делать? Рано или поздно тебе пришлось бы спуститься с горы и попрошайничать на улицах — и тебя поймали бы торговцы рабами. По крайней мере рабы знают, что всегда будут сыты.

Арлиан взглянул на нее и ничего не сказал, но слезы у него на глазах высохли.

— Ты, по-видимому, считаешь, что тебе страшно не повезло — ведь твоя семья погибла, — продолжала женщина, — но ты остался в живых, разве не так? Во всем есть плохие и хорошие стороны, приятель, нужно только знать, где искать.