— Вы были ранены, пытаясь спасти их?

— Я не мог допустить, чтобы они сгорели заживо.

Лорен внимательно смотрела на него, продолжая поглаживать собаку.

— Вы не снимаете рубашку, потому что у вас шрамы на спине и на груди?

Люк стиснул зубы и отвернулся. Прежде чем он успел что-то понять, Лорен подошла к нему и стала расстегивать его рубашку. Он смотрел на ее руки.

— Что выделаете?

Она расстегнула первую пуговицу и приступила ко второй.

— Снимаю рубашку. Вы насквозь промокли, но слишком упрямы или горды, вот я и решила сделать это за вас.

Люк сжал ее запястье.

— Подождите… — начал он.

Но прежде чем он смог остановить Лорен, ее пальцы уже коснулись серповидного шрама у него на груди.

— О, Люк, — прошептала Лорен, посмотрев ему в глаза.

Он не знал, что было тому виной, — то ли прикосновение ее теплой руки, то ли сочувствие во взгляде, но у него сдавило горло.

— Болит? — мягко спросила она.

Люк покачал головой, пытаясь обрести дар речи.

— Уже нет.

— Как это произошло?

— Когда я выводил последнюю лошадь, упала горящая балка. Я успел увернуться, но от искр загорелась моя одежда. Наверное, я сошел с ума, потому что начал бегать. Рай находился снаружи. Он повалил меня и стал катать по земле.

— Рай Тэннер?

Было уже поздно сожалеть о том, что он упомянул имя Тэннера.

— Тогда я работал на Тэннеров, — уклончиво объяснил Люк.

Лорен сжала кулаки и отвернулась.

— Надеюсь, ты подал на них в суд за случившееся?

— Их вины в этом не было.

— Но ты же находился у них на службе.

— Да, но я добровольно пошел в горящую конюшню. Никто не приставлял мне пистолет к виску.

— Это неважно, — сердито сказала Лорен. — Ты поступил смело и самоотверженно. Ты был…

Она остановилась и прищурила глаза.

— Полагаю, раз ты теперь работаешь на меня, это означает, что они уволили тебя сразу после выписки из больницы.

Люк ломал голову, пытаясь найти такой ответ, который не выдал бы, что он до сих пор на них работает.

— У меня нет претензий к Тэннерам, — наконец сказал он. — Они хорошо позаботились обо мне. Я получил необходимую медицинскую помощь.

— Чтобы дело не дошло до суда. — Когда он попытался возразить, она подняла руку. — Пожалуйста, не защищай их. Они не заслуживают твоей преданности. Бак и его сыновья — это просто кучка лживых, коварных людей, пекущихся только о собственных интересах. Они не погнушаются ничем ради достижения свой цели.

Люк не знал, что и сказать. Если он продолжит спорить, его отношения с Тэннерами выйдут наружу. Но нельзя спокойно стоять и слушать, как она оскорбляет их. Наконец он решил, что лучше всего занять нейтральную позицию.

— Я не согласен, — произнес он, — но больше не буду спорить с тобой. Каждый имеет право на свое мнение.

— Ты не видишь дальше собственного носа, — проворчала Лорен, нетерпеливо махнув рукой. — Снимай рубашку, я повешу ее посушить.

Он положил ладонь на грудь.

— Мне и так неплохо.

Лорен приподняла одну бровь:

— Ты хочешь, чтобы это сделала я?

Зная, что она не будет спрашивать дважды, Люк, нахмурившись, вытащил рубашку из-за пояса джинсов и снял ее.

Лорен взяла у него рубашку, затем протянула руку.

— Перчатки. Снимай их, ковбой, они ведь тоже мокрые.

Состроив гримасу, он снял их, положил ей на ладонь и быстро спрятал руки за спину.

— Тебе никогда не говорили, что ты любишь командовать?

Самодовольно улыбаясь, она положила перчатки на камин.

— Нет, не думаю.

— Тогда пусть я буду первым.

Лорен взяла с подноса второй бокал бренди и, сделав маленький глоток, села на диван.

— А ты, — задумчиво начала она, глядя на него поверх бокала, — ты больше комплексуешь из-за своих шрамов, чем кто бы то ни было.

Люк фыркнул:

— Я же не слепой. Думаешь, я не вижу, как люди смотрят на меня.

— Какие люди?

— Горожане. Но я не виню их.

— О, ради бога, — вспыхнула она. — Ты говоришь так, будто похож на чудовище Франкенштейна.

— Почти.

— Да прекрати же ты! — крикнула Лорен, указав ему на диванную подушку. — И сядь.

Нахмурившись, Люк сел на диван как можно дальше от нее и сложил руки на груди.

— Теперь ты довольна?

Будто уловив настроение Люка, Бадди прошел мимо Лорен и сел у его ног. Люк попытался проигнорировать собаку, но Бадди было не так просто провести. Уткнувшись носом в его ладонь, он тихонько заскулил.

Вздохнув, Люк положил ладонь собаке на голову и стал поглаживать ее.

— Не знаю, почему ты все время в перчатках, — сказала Лорен. — Твои руки выглядят вполне нормально.

— Может, мы перестанем обсуждать мои шрамы и поговорим о чем-нибудь другом?

— Хорошо, — согласилась Лорен. — Расскажи о себе.

— Мне нечего рассказывать.

— Уверена, что есть. У каждого человека есть своя история. Ты всегда жил в Тэннерс-Кроссинг?

— Да.

— А твои родители? Они еще живы?

— Оба умерли.

— Ой, извини, — нахмурилась она. — У тебя есть братья или сестры?

— Да, брат. Мы уже много лет не виделись. Я слышал, что он живет где-то в Вайоминге.

— Ты женат?

— Нет.

— И никогда не был?

— Никогда.

— Теперь твоя очередь.

Он посмотрел на нее:

— Что?

— Задавать вопросы.

Люк уставился на огонь.

— Я не очень-то словоохотлив.

— Попробуй, может, тебе это понравится. Для начала можешь спросить меня, откуда я родом.

Ему хотелось сделать что-нибудь, чтобы отвлечь ее внимание от себя.

— Ну и откуда?

— Из Далласа. До того как приехать сюда, я все время жила там. — Он больше ничего не сказал, и Лорен со вздохом продолжила: — Мой отец жив. Мама умерла несколько лет назад. У меня есть брат. Ему приходится много разъезжать, поэтому мы очень редко видимся.

— Ты замужем?

Она заулыбалась;

— Вот видишь, поддерживать разговор не так уж и трудно.