Жаль только тётушка поняла всё не так.

— Анабель! Даже не думай!

И она отрезвляюще стукнула меня костяным веером по рукам.

— Ай!

Дёрнувшись, я выплыла из грёз и, потирая ладони, поморщилась от боли.

— Анабель. — Родственница строго взглянула на меня. — И думать не смей о драконах. Тем более о высших. Поняла?

— Вообще о них не думаю, — вяло отозвалась я, отворачиваясь обратно к окну.

Мне нестерпимо хотелось подтянуть колени к подбородку и обнять их руками. Была у меня такая детская привычка, сидеть и мечтать о разном. В особенности она проявлялась зимними вечерами, когда я устраивалась на подоконнике своей комнаты.

Впрочем, мне пришлось удержаться от подобного при тётушке. Тихонечко вздохнув, чтобы она не услышала, я продолжила любоваться праздничными огнями столицы.

В какой-то момент карета вздрогнула и остановилась, а нас ощутимо тряхнуло. Мы недоумевающе переглянулись и принялись с любопытством ждать прояснения ситуации.

На улицы послышались мужские голоса, среди которых я различила голос нашего кучера. Тётушка же, не выдержав, распахнула дверь, впуская внутрь морозный воздух.

— Что случилось? — спросила она и тут же резко подалась назад, плюхаясь на сиденье с круглыми глазами.

Переведя взор на зимнюю улицу, я и сама изумлённо хлопнула ресницами. Там были драконы. Высокие, широкоплечие, в тёмных с серебром мундирах и с полной бесстрастностью на лице. Один из них заглянул к нам и, вежливо кивнув моей спутнице, повернул голову ко мне, изучая внимательным и ясным взглядом.

— Вы леди Анабель Торнё? — низким и раскатистым голосом поинтересовался он.

Мне ничего не оставалось, как кивнуть.

— Замечательно. — И дракон, повернувшись к тётушке, сообщил: — Мы её забираем.

— Куда?! — пискнула я, поморщившись от собственного голоса.

Пришлось прокашляться и повторить вопрос. Ответ же не порадовал от слова совсем.

— Недалеко. Не переживайте.

— А можно конкретнее? — спросила я, проявляя настойчивость и нервно сжимая варежки, которые так и не надела в карете.

Бисер, которым были вышиты последние, царапнул мне кожу. Стало жутко.

«Может, тот дракон, которого я облила, вдруг решил, что месть — это блюдо, любящее повторение? Или ехидных змеек разглядел у себя на коже?» — задумалась я, но неожиданно осмелев от желания жить, продолжила расспрашивать:

— Зачем я вам?

Мне хотелось добавить нечто вроде «не надо, дяденька!», но было страшно, что после такого меня точно могли прибить. Дракон же не был расположен к долгой беседе.

— Выходите, — строго приказал он, освобождая проход, но потом всё же сжалился и ответил: — Тут недалеко. За углом.

«Что за углом?! Меня закопают за оскорбление высшей персоны? Или что-то ещё?» — предположила я, некстати вспоминая о том, что драконы не очень любили, когда им отказывали. Аллергия у них была на отказы. Хроническая.

«Ну не убьют же меня за отказ танцевать? Это глупо. Да и не слышала я ни о чём подобном. Правда о том, что драконы хоть кого-то приглашают, тоже…» — рассудила про себя и тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли., чтобы сосредоточиться на происходящем. «Я, между прочим, леди. Обычная и человеческая, но леди же! И за угол?!» — подумалось мне, и я даже распахнула рот, чтобы попробовать возмутиться, но один взгляд дракона при исполнении — и всякое желание препираться отпало.

В молчании покинув карету, я бросила взгляд на тётю, которая нервно обмахивалась веером на морозе. Шагнула в сторону, позволяя захлопнуть дверцу.

— Сюда, леди.

Мне вежливо указали направление, где собирались прикопать меня без свидетелей… «Тьфу ты! Надо думать позитивно. Может, там что-то приятное?» — попробовала успокоить я себя, тихо паникуя.

Идти и вправду пришлось недолго. Вскоре меня подвели к карете, что выглядела значительно богаче, чем тётина. Оглядевшись, я судорожно сглотнула и медленно, желая

оттянуть неизбежное, пошла к ней, не ожидая ничего хорошего. Тот дракон, что сопровождал меня, предупредительно распахнул дверь и даже проявил галантность, подав мне руку.

— Спасибо, — коротко выдохнула я, принимая помощь.

Внутри оказалось темно. Карета и так стояла в стороне от огней, что освещали вечерний город. Всё, что я могла разглядеть, на ощупь опускаясь на сиденье, так это лишь неясный силуэт. Дверца резко захлопнулась, погружая всё в ещё больший мрак. Впрочем, перевести дыхание я не успела, ведь напротив вспыхнули глаза, и знакомый голос произнёс:

— К смерти готовитесь?

На драконов в тот вечер мне точно не везло.

— Вы?

Это было единственное, что я смогла озвучить. Остальное оставалось совершенно неприемлемым для леди. «Пусть вообще радуется, что я не закричала, когда его светящиеся глазёнки увидела», — подумала я, но благоразумно не стала ничего комментировать.

— А вы ожидали увидеть кого-то другого? — иронично уточнил мужчина.

— Знаете, есть варианты, — пробормотала я, пытаясь привести сердцебиение в норму.

— Успели ещё кому-то напакостить?

— Никому я не пакостила! — праведно возмутилась в ответ, а затем гораздо тише добавила: — И вам тоже.

Высший резко подался вперёд, обдавая меня порывом воздуха и вынуждая вздрогнуть.

— То есть роспись из змей на моей коже не ваших рук дело? — прошипел он.

Решив, что любой ответ взбесил бы его сильнее, я промолчала. Дракон вновь откинулся на спинку сиденья, что стало понятно по его отдалившимся глазам.

Наверное, мне стоило попросить зажечь магические светильники, а то было как-то странно, страшно и неприлично. Впрочем, находиться с мужчиной наедине в карете тоже.

В очередной раз вздохнув, я придержала умные мысли при себе.

— Снимайте своё заклинание и проваливайте, — не очень-то вежливо потребовал ледяной, сверкнув серебристым взором.

Хотелось возмутиться, но инстинкт самосохранения не позволял.

— Не могу.

Должно быть, он не так меня понял.

— Что хотите взамен? — У него в голосе проскользнули рычащие нотки

В возникших же от них мурашках я не призналась бы даже самой себе.

— Не могу снять заклинания. Из-за часов. Как только они развеются, то и магию можно будет снять.

На меня пристально уставились его серебристые глаза.

— Я это знаю, — раздельно произнёс мужчина и, опять наклонившись ко мне, рыкнул: — Снимайте свои часы!

— Не могу, — повторила в ответ, вжавшись в сиденье и зажмурившись.