наверное, как полнейший дебил: с красной рожей, выпученными глазами и видимым даже через ткань брюк стояком. Скорее всего я бы грохнулся в обморок прямо у барной стойки, если бы не Митчелл. Вынырнув из толпы, он схватил меня за руку и поволок за собой. Мои пальцы выскользнули из-под руки блондинки. Как мы вышли оттуда, я помню смутно, помню только ее смех, перекрывающий музыку.

В себя я пришел на балконе отеля. Опираясь на парапет я, тяжело дыша, тупо пялился вдаль. Митч стоял рядом с сигаретой в руках, тоже глядя на линию горизонта, и усмехался.

«Я полный кретин»

Зажмурившись, я дал себе мысленно качественный подзатыльник и, приоткрыв один глаз, косо посмотрел на мужчину.

— Чего ты ржешь? — хмуро поинтересовался я. Митч перевел на меня взгляд и взорвался хохотом.

— Видел бы ты свое лицо! Как собака, трахающая хозяйские брюки, которую спалили! Понимает, что получит, а остановиться не может.

Моргана сложило пополам в приступе смеха. Я хотел обидеться, но губы сами собой стали растягиваться в улыбку. Через секунду я уже хохотал вместе с мужчиной.

— Пошли уж, девственник несчастный.

Смахнув навернувшиеся слезы, Митч приобнял меня за плечи и повел обратно. Я даже не понимал, куда мы идем, просто плелся, еле переставляя ноги. Если бы не Митч, я бы уже не стоял на ногах, но мне было все равно.

***

Щурясь, я пытался разглядеть бог весть с какого этажа отеля хоть что-то внизу: человека, машину, велик. Но видел только маленькие точки, хаотично двигающиеся по еле освещенной улице. Я даже не знаю, сколько так стоял — я был слишком пьян, чтобы вообще иметь возможность проводить анализ. Примерно соображал лишь, что я в номере отеля на балконе, и скорее всего, в номере Митча. Сам Морган шуршал чем-то в глубине помещения, не включая свет.

Я растекся по парапету, повиснув на нем. Периодически меня сотрясало иканием, мятая и липкая от пота одежда неприятно прилипала к телу, ноги не держали абсолютно. К тому же я все-таки навернулся по дороге, и теперь локоть саднило. Но все это не имело никакого значения. Я чувствовал, что губы все еще расплываются в дурацкой пьяной улыбке, но не мог ее контролировать.

«Свобода…»

Больше в голове никаких мыслей не было.

Митч вышел наконец на балкон и, бросив на меня насмешливый взгляд, снова встал рядом, достав сигареты.

— Ну что, бывший студент? Как тебе выпускной? — тихо спросил он.

Моя тупая улыбка стала еще шире, но я ничего не ответил. Язык меня слушался примерно также, как и ноги. То есть никак. Повернув голову, я посмотрел на мужчину, чувствуя щекой прохладную поверхность камня парапета. Морган оказался на удивление компанейским мужиком, с отличным чувством юмора. Плюс приятная наружность. Половину вечера у меня крутилась мысль, что этот человек за один вечер проявил ко мне больше участия и заинтересованности, чем родители за всю мою жизвечера я был пьян в стельку, поэтому мыслей не было вообще. Но я был ослепительно счастлив.

Если бы только пол не уходил из-под ног.

Я плавно сполз на плитку балкона и растерянно потрепал волосы. Пара секунд, пока мое тело оседало, тут же вылетели из головы, и я не сразу понял, почему я сижу на полу. Рядом засмеялся Митч, и я снова улыбнулся, даже не понимая, из-за чего он веселится.

— Все, парень, погнали спать. Готов.

Он без особого труда подхватил меня на руки и перекинул через плечо. Моему желудку такие путешествия не очень понравились, но я героически унял позыв блевать немедленно. Я не знал, что для этого надо делать, но интуитивно держал глаза широко раскрытыми и старался не болтаться во все стороны. Вроде получилось, и черт с ним.

Упав на кровать, я выдохнул и с наслаждением потянулся. Мелькнула мысль про мать с блокнотом, сверяющая мое расписание, и я засмеялся. Митч упал рядом, зевнув до хруста челюсти.

— Спокойной ночи, Алекс, — тихо протянул он.

Я кивнул и зажмурился. Голова кружилась, комната кружилась еще сильнее за закрытыми веками. Казалось, я не смогу уснуть, но меня выключило моментально. Я лишь успел подумать, что этот день — лучший за всю мою жизнь.

Глава 4

Просыпаться было тяжело. Однако странные ощущения не давали спать дольше. Я чувствовал, как по телу прокатывается жар, волнами обжигая сознание. В паху приятно тянуло, голова все еще кружилась от выпитого алкоголя, тело парило, словно в невесомости. Улыбнувшись, я вытянул руки над головой и сладко потянулся.

— Давай, малыш, получай удовольствие от своей взрослой жизни.

«Что за…?!!»

Весь алкогольный дурман как рукой сняло. Широко распахнув глаза, я подскочил на кровати и уперся спиной в ее изголовье. Скатившийся в истерику пульс набатом стучал по вискам, и я не сразу смог понять, что происходит. Но когда увидел кривую улыбку Митча, сидевшего передо мной, сердце из горла ухнуло в пятки. Осознание того, что полусонные грёзы о легких ласках тела оказались реальностью, ударило по мне. Я даже не сразу понял, что на мне нет рубашки.

— Митч? Ты… ты что делаешь? — дрогнувшим голосом спросил я.

Нет, не спросил, это больше было похоже на жалкий сип. Проклиная себя за слабость, я отодвинулся еще дальше от усмехнувшегося мужчины.

— Собираюсь доставить себе удовольствие. А если ты не будешь сопротивляться, то тебе будет даже приятно, приятель.

Его голос неприятно вибрировал от… от чего? Похоти? Возбуждения? Я сглотнул и начал медленно сползать с кровати.

— Ты с ума сошел? Я, наверное, домой пойду, родители наверняка меня потеряли и…

Не договорив, я соскочил на пол и бросился к двери. Она оказалась заперта, а я, ничего не видя перед собой, как полоумный дергал ручку, едва не вырывая ее с корнем. А когда ко мне со спины прижалось теплое тело, я сначала замер, а потом начал вырываться, словно безумный, и завопил настолько громко, насколько позволили легкие.

— Да заткнись ты, маленький ублюдок! — рыкнули мне на ухо, и в следующую секунду я почувствовал ослепляющую боль от удара, выбившего из легких весь воздух. Захрипев, я повис в руках мужчины, и тот без труда швырнул меня обратно на кровать.

— Вот ведь юные недоноски, взял и испоганил момент, — сплюнув прямо на пол, протянул мужчина.

Я смотрел в потолок, на котором мне мерещились звезды, стараясь перевести дыхание. Митч, грубо расстегнув мой ремень, рванул его, так что шлёвка оторвалась от пояса брюк. Я потянулся к ним дрожащей рукой, но получил оглушительный