— Да, я вижу!

О-ёй. В ее голосе прорезались истеричные нотки. Плохо, очень плохо. Я закусил губу, отведя взгляд. Мать открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба. А я стоял и молился только об одном — не засмеяться.

— Быстро приведи себя в порядок, пока отец не спустился! — наконец сказала она.

Два раза повторять не пришлось — мы вместе с Ричи влетели в дом, вихрем пронеслись по лестнице и ворвались в комнату, захлопнув дверь. И я сделал то, чего не делал уже очень давно — расхохотался в голос, упав на кровать. Ситуация была абсурднее некуда: мне 24 года, а я убегаю от матери, как нашкодивший школьник. И в самом деле глупо, что это за подростковый бунт? Черт меня понес на улицу в оборванной старой одежде? Но стыдно мне не было. Да что уж там, мне давно не было так легко и свободно. Свободно. Вот в чем было дело. Возможно, выйти на улицу в растянутых спортивках, было моим первым самостоятельно принятым решением за всю жизнь.

***

К завтраку я спустился уже готовый в колледж. Уложенные волосы, отглаженный костюм, белоснежная рубашка — чистейший трюизм. Показалось, или на лице матери мелькнуло облегчение? Я сел за стол, пряча улыбку за чашкой.

— Сын, сегодня после колледжа возвращайся домой. Не нужно ехать в офис. Нам с мамой нужно с тобой поговорить, — не отрываясь от утренней газеты, сказал отец.

Я бросил на него быстрый взгляд. Мое хорошее настроение быстро смешалось. В чем был подвох? Я бы мог подумать, что родители хотят устроить мне праздник, но что-то не вязалась вечеринка с тоном отца. Впрочем, кто знает, может быть, в них неожиданно проснулись обычные люди. Я вздохнул.

— Хорошо.

— Но не забудь позвонить Жозефине, она перенесет встречу с профессором Эллом на пять часов пятницы…

А, нет. Все нормально.

***

К счастью или несчастью, я пока не понял, но отпустили нас поздно. Приехал очередной профессор с очередной лекцией, и у нас внезапно возникла еще одна пара. Но лекция была интересной и в любом случае лучше, чем высокопарные речи отцовских коллег. Я даже остался поболтать с этим пожилым человеком, чьи глаза лучились энтузиазмом. Не каждый из нас мог таким похвастаться.

Меня немало поразила его искренняя увлеченность юридическими науками. Он действительно получал подлинное наслаждение от изучения теории государства и права, криминалистики, судебной статистики и экспертизы, что мне даже стало немного завидно. И почему у меня не было такого живого интереса?

Обменявшись рукопожатием и взаимным пожеланием удачи, мы разошлись в разные стороны уже на улице. Я не торопился домой. Хотя мне безумно хотелось открыть дверь и увидеть маленький тортик. Это уже было бы что-то. Что-то, что вряд ли произойдет. Я хмыкнул, ловя такси. Скажете, не может такого быть, чтобы родители не подарили даже торт на День Рождение? Тогда вы просто не знаете моих родителей.

Стоило мне открыть дверь, из зала меня позвал отец. Замечательно. Спасибо, что встретил, пап.

Конечно же, я не увидел никакого торта. Мать с отцом сидели за журнальным столиком, заваленным бумагами, и, нацепив на носы очки, что-то подсчитывали. Рядом лежали их телефоны, по два у каждого. Видимо, работа была продуктивной.

Я сел в кресло напротив, и родители подняли головы. Около минуты мы играли в гляделки, переводя взгляд друг на друга. Наконец, отец снял очки и вздохнул.

— Алекс, ты помнишь Митчелла Моргана из самой крупной Адвокатской палаты штата?

Я осторожно кивнул. Митчелла Моргана я помнил смутно, в последнее время моя жизнь и без него кишела огромным количеством новых знакомств. Но само имя было известным, его, кажется, даже упоминали на сегодняшней лекции.

— Его агент прислал нам сообщение с предложением оферты, — подхватила мама. — Он возьмет тебя в свою фирму штатным сотрудником. Но у него есть пара условий.

Она протянула мне листок бумаги. Я без особого интереса побежал взглядом по строчкам, но дочитать мне не дали.

— Естественно, окончить колледж ты должен с отличием. За это мы с мамой не беспокоимся, у тебя отличные оценки, количество кредитов превышает твоих товарищей, так что диплом с высшим почетом уже почти у тебя в руках. И второе его условие — ты должен жениться.

В ушах резко зазвенело. Я не ослышался? Какая к черту женитьба?! Мой взгляд, тупо застывший на ровных машинописных строчках, медленно поднялся на родителей. Эталон невозмутимости, ни один мускул на лицах не дрогнул. Мы как будто бы рецепт лазаньи обсуждаем, твою мать.

— З… зачем мне жениться? На ком? Причем тут работа?

— Успокойся, Алекс, это всего лишь формальность. К тому же мы уже акцептировали его предложение.

Моя челюсть совершенно непредставительно поздоровалась с полом. Согласились они, почему бы и нет. Всего лишь формальность? Алло, это еще и моя жизнь!

— Вы с ума сошли?! Какого черта?! Не хочу я ни на ком жениться, да у меня девушки-то никогда не было! Чем женщина может способствовать работе? Этот Морган ваш совсем конченный извращенец?! И почему вы меня даже не спросили?!

Обычно я не повышал голос на родителей. Обычно я не ругался. Обычно… но сейчас ничего обычного не было. Но отец, все также спокойно, нацепил очки обратно на нос.

— Алекс. Это престижная фирма. И если сам мистер Морган согласен взять тебя на работу, то нужно радоваться такой возможности.

— Да черта с два!!! — я сорвался на крик.

— Сядь.

Я и не заметил, что вскочил с места, но рухнул в кресло, как подкошенный.

— Не вижу смысла в твоих бунтарских выкриках. Договор составлен. Девушку мы тебе найдем, из приличной семьи, обученную манерам, с хорошей родословной.

Я недоверчиво уставился на отца. Он сейчас точно говорит о моей невесте или Ричи сучку собрался искать? Я тряхнул головой и сжал руками виски. Какой-то бред, вся эта ситуация побила все вершины абсурда в моей жизни.

— …Оформим фиктивный брак. Тебе нужен наследник, Алекс. А мистер Морган ценит надежность. У семейных людей меньше вероятность сорваться с места, да и на конкуренцию они не так падки.

Отец все еще что-то говорил, но я уже не слушал. Как связаны семья и конкуренция на рынке труда, я не понимал однозначно, зато понимал, что моя жизнь катится ко всем чертям ада. Она, конечно, и раньше не была пушистой и воздушной, но сейчас мне казалось, что кто-то наверху, если там кто-то и был, играет со мной очень паршивую злую шутку. Бунтарские выкрики. Меня собрались скрестить с