Итак, они находятся в комнате справа от главного входа. Из двух окон имеется обзор центральной части двора, а также правой. Мила назвала ее левой, но это потому, что она смотрела на окна изнутри комнаты, от пульта с мониторами. А если смотреть от ворот, то это правая часть, на восток. Комната Милы расположена как раз в левой части, окнами на запад – потому-то в них всегда отражается закат…

То есть из окна они не смогут увидеть побег, и это неплохая новость. А вот с камерами не так все просто. Четыре для Романа не опасны, а вот пятая и шестая наверняка направлены по обеим сторонам от дома: на запад и на восток. Шестая при этом не работает, а поле обзора пятой Мила не успела рассмотреть. Если она показывает западную часть двора, включая забор, отделяющий Романа от Милы, то придется принимать какие-то меры… Ладно, об этом он еще успеет подумать.

Собак там нет – Мила написала, что во дворе никого никогда не видела. А ведь собак надо кормить. Мила бы заметила, если бы повариха приносила собачью еду… Если только они не живут в будке. И если только будка не на другой стороне двора, на восточной, которую ни Миле, ни Роману не видно. Но все равно, собаки бы ночью бегали по двору – иначе зачем они нужны? Хотя нельзя быть уверенным до конца: Мила на ночь закрывает окно и ставни…

Придется проверить. И еще кое-что выяснить, чем он Милу не стал грузить: нет ли во дворе детекторов движения, не зажигаются ли прожекторы. С этим он легко справится сам.

Главное, что расчеты Романа подтвердились: через центральный вход бежать нельзя. Дверь в комнату охраны всегда открыта, а мониторы показывают и холл, и передний двор, и ворота.

Значит, план в силе – побег через окно.

Он перезвонил Миле через час, очень надеясь, что она одна. Солнце уже село, но долгий летний закат еще теплился, розовел на ее окне, на ее волосах, лице.

– Ромка! – выдохнула она.

Ему показалось, что в ее голосе звучит то сладостное нетерпение, которое горело внутри него самого: ожидание не только побега, но и их встречи.

– Мила… – выдохнул он. Но тут же спохватился: еще множество важных, срочных вещей нужно обсудить! – Вопросов по твоей записке у меня нет, ты отлично справилась… Скажи, к тебе снова заходил охранник, да? Ты окно закрыла.

– Не волнуйся, он просто заглянул ко мне и тут же ушел.

– Слушай меня внимательно. Ты должна вырубать телефон сразу после нашего разговора. На твой номер может прийти реклама, или номером кто-нибудь ошибется, мало ли, – причем в тот момент, когда ты не одна. Охранники не должны догадаться, что у тебя появился мобильник! Включай его только тогда, когда захочешь мне позвонить. Или когда я должен тебе позвонить, мы будем теперь договариваться о времени. Сечешь? Кроме того, отключи все звонки и другие звуковые оповещения. Смс сразу стирай, и полученные и отправленные. Поняла?

– Конечно, господин сыщик, – пропела Мила.

Роман слышал: она улыбалась.

– Ты разберешься, как это сделать?

– Обижаешь, господин начальник, – рассмеялась она.

– Ну, я же не знаю, как ты с техникой. Девушки не всегда…

– Я продвинутая.

– Отлично. И еще важный вопрос: они могут подслушивать под дверью, как ты думаешь?

– Я вообще-то пока на эту тему не думала, но очень увлекательно поразмыслить вместе с сыщиком! И вот что я скажу… Как это, результат моих размышлений…

– Умозаключений, – подсказал Роман, втягиваясь в игру.

– Результат моих умозаключений, – подхватила Мила, – таков: они не интересуются моими разговорами, поскольку не держат меня за сумасшедшую!

– То есть? – растерялся Роман.

– О телефоне они не знают. Значит, если решат подслушивать за дверью, то лишь потому, что подозревают меня в…

– Дошло, – рассмеялся Роман. – В том, что ты говоришь сама с собой!

Они хохотали, снова шутили и снова хохотали до коликов… Пока Роман не спросил, неожиданно даже для себя самого:

– Мил… Так что ты думаешь делать после побега? Где решила спрятаться? Домой ведь тебе нельзя, ты сама говорила, спонсор знает твой адрес…

Она молчала.

Роман не стал ее торопить, усмирив нетерпение.

– По правде говоря… – начала Мила осторожно, – я собираюсь…

Она снова умолкла, и на этот раз Роман не выдержал.

– Собираешься – что?

– Честно говоря, я просто не знаю. У меня есть двоюродная сестра, но наши семьи давно не общаются…

– Ты планируешь побег и при этом не представляешь, куда податься?

– Вообще-то мой побег планируешь ты, – несколько сухо ответила Мила.

Это был тот поворот в разговоре, о котором Роман мечтал. Именно так: она скажет «не знаю» – а он ей предложит свою помощь. И тогда они не расстанутся!

– Верно, я. В таком случае ты не станешь возражать, если я запланирую и остальное? Твое пристанище, убежище? И как вообще тебя вытащить из всей этой белиберды, что с тобой приключилась?

Не то чтоб Роман имел четкий план, но рассудил примерно так: до утра они с Милой побудут в его квартире (лишние мысли долой!), – вряд ли охрана всполошится раньше. Затем он переговорит с отцом. Частный детектив с большим опытом, он обязательно придумает, как прижучить скотину-спонсора! А там…

Там видно будет.

– И что ты собираешься… Атас! – услышал он в трубке ее приглушенный голос. – Ко мне идут!

Роман вскинул бинокль. Он успел заметить, как девушка отправила мобильный себе в декольте, и порадовался, что додумался купить ей самый миниатюрный аппарат. Куда она дела свой бинокль, Роман не видел. Мила уже взялась за створки, когда за ее спиной показался мужчина. Охранник!

Роман быстро пригнулся – трехметровый забор скрыл его – и скользнул в дом, чтобы продолжить наблюдать за сценой из своей горницы. Но все, что ему удалось разглядеть, – это лишь руки охранника, закрывающие окно Милы…

Дождавшись темноты, Роман приступил к исследованию территории. Для начала бросил несколько камней во двор: если собаки там все-таки есть, они обязательно залают – ведь это их двор.

Но нет, тихо… Ладно, собаки тут не водятся. Теперь проверим, не сюда ли направлен объектив пятой камеры. Роман достал лестницу из машины, приставил к стене. Забрался на нее и, возвышаясь над кирпичным забором, покрутил в воздухе руками, будто на разминке в спортзале.

Нет, ничего. Свет не вспыхнул, никто не нагрянул. Если бы пятая камера смотрела на западную часть двора, то непременно обозревала бы стену. И в этом случае здесь уже бы появилась охрана. Впрочем, они могли притаиться за углом, ожидая, пока он спустится, чтобы скрутить его на месте… Придется проверить и это.

Он присел на забор, собираясь с духом. Широкий, в два кирпича, он оказался вполне сносным сиденьем. Даже странно, что его верх не украсили битым стеклом или иным дизайнерским элементом во вкусе нуворишей – типа колючей проволоки.