– С ума сошел? – прошипел Лавров. – Немедленно успокойся!Нельзя, слышишь! Хуже будет!

Георгий какое-то мгновение смотрел слепыми от яростиглазами, потом слова Лаврова все же достигли его рассудка. Опустил голову. Так…пошел, называется, выполнять задание редакции… Что ж теперь с ним будет?

А вот у лейтенанта, видимо, не имелось никаких сомненийотносительно будущего Георгия Аксакова.

– Ну ты у меня попляшешь! – с ненавистью просвистел он,поднимаясь с земли, подбирая фуражку и с силой ударяя ею несколько раз околено. То ли пыль выбивал, то ли выход своей ярости давал. Нахлобучил фуражку,занес кулак…

Лавров, который по-прежнему держал Георгия за локти,отпрянул вместе с ним и увел от удара.

– Да вы что, товарищ лейтенант? – с возмущением крикнул он.– Прекратите это!

– Ах, вы издеваетесь? – тонко взвыл лейтенант, который уженичего не слышал и не видел, а понимал только, что жертва ушла из-под верногоудара, и принялся лапать кобуру. Портупея, впрочем, перекосилась во времяпадения, и кобура съехала на самый лейтенантский зад.

Лапанье это выглядело нелепо и смешно, но тут уж было не досмеха: рано или поздно лейтенант должен был до кобуры дотянуться, и тогда…

Вдруг какой-то человек в простом сером костюме протолкалсясквозь ошеломленную толпу, подскочил к лейтенанту и что-то быстро ему сказал.Тот, словно не слыша, отмахнулся, но человек схватил его за руку (он оказалсянеожиданно силен, у милиционера даже лицо исказилось – то ли от боли, то ли отудивления) и повернул к себе. Свободной рукой он выдернул из нагрудного карманакакое-то удостоверение – Георгий, конечно, не видел его толком, но что корочкибыли красные, разглядел.

– Ага, – хмыкнул почему-то Лавров и отпустил наконецГеоргия.

Плечи у того болели, но сейчас ему было не до плеч.

Лейтенант сверкал бешено глазами, у него только что пена нагубах не выступила, однако с места он больше не сдвинулся.

– Дайте команду отставить все и продолжать похороны, –негромко приказал – именно приказал, такой у него был тон! – человек в серомкостюме. – Устроили тут… черт знает что! Уберите своих людей. Женщин этих… – Онпокосился на спутницу Лаврова, неприязненно сморщил свое простоватое,неприметное лицо: – Отпустите всех. Слышали меня, товарищ лейтенант? Вашамиссия закончена. Вас поставили порядок охранять, вот вы его и… охранили.

Женщина с серыми глазами отчетливо усмехнулась, лейтенантснова начал косить налитым кровью оком, как бешеный бык, но сдержался и пошелуводить своих милиционеров, которые, впрочем, уже и сами угомонились: никогобольше не хватали, рук никому не выкручивали – просто стояли около гроба, будтов странном почетном карауле. Наверное, со стороны могло показаться, будтохоронят не врача, а какого-нибудь милицейского начальника.

Фырча мотором, из-за угла дома показался катафалкпохоронного бюро – старенький автобус «ГАЗ-30» с черной полосой по боку.Открыли заднюю дверцу, начали ставить в катафалк гроб. Оркестр, словноспохватившись, заиграл снова про «Ту-104», несколько, впрочем, спеша ифальшивя.

– Спасибо, – сдержанно произнес Лавров, обращаясь к мужчинев сером костюме. – Вот уж не думал, что смогу сказать спасибо представителювашей службы, но в данном случае вы появились вовремя. Предвидели осложнения?Или просто следили?

Женщина снова усмехнулась.

У «спасителя» желваки по щекам прокатились, но голос звучалспокойно:

– Если вы собираетесь ехать на кладбище, лучше садитесь вавтобус.

– А вы тоже поедете? – спросил Лавров с непроницаемымвыражением лица.

– Еще не решил, – пожал плечами мужчина.

– Понятно… – Лавров и незнакомка быстро переглянулись, потомдоктор сказал: – Я, к сожалению, поехать не смогу. Мне нужно вернуться вотделение, работы много. А вы, Рита?

У Георгия на миг перехватило дыхание. Рита, ее зовут Рита…Маргарита, значит? Ему не нравилось это помпезное имя. Она не Маргарита, онаименно Рита. Но разве во Франции, или откуда она там приехала, существует такоеимя? Там ведь все Жанны, или Мари, или Симоны, или, как их, Милен… Воспоминаниео прежнем идеале красоты, Милен Демонжо, скользнуло мимо сознания, не задев. Дану ее, худосочную блондинку с порочным взглядом, нет в ней ничего красивого. Иее имя больше Георгию не нравится. Рита, Рита…

– Я не могу ехать одна, – сказала тем временем Рита. – Можетбыть, вы…

Она с надеждой взглянула на Георгия, и тот вовсе пересталдышать.

Человек в сером костюме шагнул вперед. Его лицо принялообеспокоенное выражение.

Лавров кашлянул. Рита быстро оглянулась на него, потомперевела взгляд на «спасителя» и кивнула, словно что-то поняв.

– Я вернусь в отель, Федор, – сказала она Лаврову.

«Отель! Это ж надо, а? Где ж она в Энске отель выискала? –потрясенно подумал Георгий. – А почему она так хорошо по-русски говорит?Переводчица, что ли?»

На лице «спасителя» после ответа Риты выразилось явноеоблегчение. Он повернулся к Георгию:

– А вы, товарищ Аксаков, на кладбище ехать намерены?

«Он меня знает? – изумился Георгий. – А впрочем, говорят, вКонторе Глубокого Бурения [3] всё про всех знают…»

Не составляло труда понять, кто он такой, этот неприметныйтип. Красные корочки, влиятельность, всезнайство… Ну да, ведь за всемииностранцами следят, понятное дело. Чтобы не начали тут пропагандировать ивнедрять свой тлетворный образ жизни. Они ведь коварные, иностранцы: приезжаютпод видом туристов, а сами знай норовят выведать какую-нибудь государственнуютайну. Только недавно в газетах писали, как в Энске ловили шпионов во времяВеликой Отечественной войны. Интервью давал генерал-майор Храмов, который в товремя был подполковником и руководил операцией «Проводник» – по радиоигре сразведшколой гитлеровцев, засылавшей в Энск свою агентуру. Столько враговразоблачили! Некоторые из них умудрились даже в военном госпитале окопаться подвидом шоферов или раненых. Георгий пристал к маме с расспросами – она ведь ввойну работала там санитаркой, – но мама сухо сказала, что ничего не знает,однако газету с интервью Храмова спрятала. Потом баба Саша искала ее, чтобыпочитать, но газета исчезла.