– Как дела?

Но Алиса даже не замечала того потрясающего мужского шарма, исходящего от него и не понимала его вопроса, который содержал нечто большее, чем простой интерес к ее работе.

Несколько раздраженная тем, что ее отвлекают, она поворачивала голову и только взмахом ресниц просила его не мешать ей. К счастью, у шефа было достаточно тонкое восприятие, и он, улыбнувшись, уходил, прикрыв за собой дверь.

Молчаливое понимание и корректность его поведения успокаивали Алису и создавали атмосферу стабильности, и даже ощущение своей особой неповторимости, с помощью которой можно было управлять поведением этого породистого мужчины. Это состязание мужских и женских генов являлось стимулом Алисиного рабочего вдохновения при ее полном безразличии к шефу как к мужчине.

Творческая атмосфера была великолепной, Алиса получала один за другим отличные результаты, которые сразу оформлялись и публиковались. Все уже было готово для защиты диссертации.

И, когда цель уже была почти достигнута, вдруг непонятная пустота и безразличие к жизни снова заполнили ее сердце. Она поняла, что все это ей не нужно. Ее единственным желанием было порвать и сжечь все эти бумаги. Сдерживая свое варварское желание, она, опустошенная, побрела домой, осознав, что все душевные силы, полученные от Петра и балансирующие ее жизнь, закончились. Надо ехать в Ленинград.

Радостный Владик, встретил маму еще у порога. Она никогда не возвращалась с работы так рано:

– Ура! Ура! Пойдем завтра в кино!

– Нет, Владик. Не получится. Завтра я должна ехать в Ленинград.

– Как в Ленинград? А я? Я тоже хочу в Ленинград.

– Но там у меня дела.

– Ну и что! Я тебе не буду мешать, – ребенок, соскучившийся по маме вечно занятой работой, терпеливо добивался своего.

– Хорошо, – подумала Алиса, – я оставлю его у подруги, и пока он играет с детьми, встречусь с Петром.

– Ладно, поедешь со мной!

Ребенок запрыгал от радости.

Впереди выходные. Электричкой доехали до Ленинграда, зашли к Лене. Алиса познакомилась с ней в Крыму, на той школе, где встретила Петра.

– Леночка, можно Владик побудет у тебя до вечера и поиграет с Васей, мне нужно встретиться с Петром, а вечером мы должны вернуться домой. Лена, не задавая вопросов, ответила:

– Конечно.

Но Владик заупрямился и сказал, что он не останется, он тоже хочет встретиться с Петром.

– Понимаешь, у меня свидание, – объясняла Алиса Владику.

– Ну, и что? Я тоже хочу на свидание, – доказывал ребенок.

– Если дяденька, убежит, увидев тебя?

– А почему он убежит?

– Ну, понимаешь, дяденьки не любят, когда тетеньки приходят на свидание с детьми. Ребенок задумался на несколько секунд и вдруг, радостно заулыбавшись, предложил:

– А давай, я не буду идти рядом с тобой, а на несколько метров сзади тебя, как будто я тебя не знаю.

Алиса вспомнила, что после смерти отца сын почти не общался с мужчинами и просто скучал по мужскому обществу. Ей стало жалко его.

– Ну, хорошо, пойдем вместе, но ты иди сзади меня, только сильно не отставай.

Петр уже ждал около арки у входа в парк, где Алиса назначила ему встречу. Он внимательно смотрел вперед, разыскивая ее взглядом, увидев, быстро пошел к ней. У Алисы сердце затрепетало, но она не забыла оглянуться и убедиться в том, что сын на расстоянии 10–15 метров следовал за ней. Петр подбежал, обнял ее, приподнял и закружил.

– Ну, наконец – то, я вижу тебя! Почему так долго не звонила?

– Была занята, – коротко ответила она.

Он откуда-то вытащил, излучающую свежесть, белую розу и дал ей. Петр никогда не забывал дарить Алисе цветы. Он всегда помнил – это то, что она любила больше всего на свете.

Алиса бережно взяла розу и залюбовалась цветком. Этот немного неуклюжий мужчина очень тонко чувствовал ее и умел сделать счастливой. Она вспомнила тот, последний, букет пурпурных роз, что Игорь подарил ей на день рождения. И в первый раз ее сердце не сжалось от тоски.

Вдруг Алиса вздрогнула:

– А где же Владик? Она осмотрелась вокруг и успокоилась только тогда, когда увидела его, сидящим недалеко на скамейке.

Петр подвел Алису к великолепному фонтану, обрамленному гигантской мраморной чашей. Тонкие струи воды с большой силой вылетали из середины чаши и, искрясь на солнце, плавно ниспадали в разные стороны, рисуя в воздухе замысловатые линии фантастического цветка и, окутывая мелкими брызгами, рядом стоящих людей, любующихся колдовской красотой. Пара несколько минут также любовалась мистической игрой воды, воздуха и света. Первым очнулся Петр:

– У меня к тебе интересное предложение. Давай обсудим его. Здесь поблизости есть уютный старый ресторанчик с отличной кухней, посидим и поговорим там.

Петр взял Алису под руку, намереваясь повести к ресторану. Она повернулась к Владику, но он сидел на скамейке, не шевелясь, его голова свесилась набок. Алиса быстро выдернула руку и в испуге подбежала к скамейке, где ребенок, утомленный ожиданием, заснул.

– Уф, – выдохнула испуганная Алиса, – потрясла Владика, тот проснулся.

– А где дядя? – спросил Владик.

– А я здесь, – сказал ошеломленный Петр, торопливо следовавший за Алисой.

– Это мой сын, – объяснила Алиса.

– Ну что ж, идемте в ресторан.

Владик встал между Алисой и Петром, взял их за руки, и эта маленькая группа дружно направилась к ресторану. Петр оживленно беседовал с мальчиком, который смотрел на него восхищенными глазами, стараясь произвести на «дяденьку» хорошее впечатление и понравиться ему.

Алисе пришлось по душе непринужденное поведение Петра. И то, как он держался с ее сыном, не задавая лишних вопросов. Ресторан оказался в десяти минутах ходьбы и, действительно, был очень уютным, в русском стиле, хотя и размещался в полуподвале.

К ним подошла девушка-официантка в длинном сарафане, за спиной с русой косой до талии, чуть подальше пробежал парень-официант в красной рубахе-косоворотке. На небольшой сцене несколько цыган в красочных одеждах зажигательно пели и танцевали. Заказали уху из стерляди в горшочках, Владик не захотел уху, ему взяли суп-лапшу из домашней курицы с маленькими пышными пирожками с зеленым луком и яйцами, его любимые. Первое ели расписными деревянными ложками, жажду утоляли квасом из березового сока, уху заедали блинчиками с черной икрой. Девушка-официантка предложила на второе рябчика, запеченного в тесте.

Но на рябчика уже не было сил. Ограничились десертом – пастилой на меду с ароматным липовым чаем. У Петра после сытной и вкусной еды появился блеск в глазах, чувствовалось, что еда играет не последнюю роль в его жизни. Затем он достал маленькую брошюрку и подал ее Алисе.