— Боже, погорели… давно пора уже. Вон они как пили. Даже девчонок не жалели… Сиротки теперь и то, если старшая выжила… А приезжий, гляньте-ка, в огонь полез, не побоялся…

Я поднял голову на зевак. Люди больше переживали, чтобы приехала пожарная машина, чтобы потушить огонь, нежели о том остался кто-то ещё в горящем доме или нет. Причитали, что дома кругом деревянные и лес — вот он, рукой подать, все могли остаться без жилья и крышей над головой. Вспыхнет хоть одно дерево и погорит все за считанные минуты, весь посёлок выжжет целиком, если пожарки не приедут с минуты на минуты.

Я склонился над Аней, проверяя дышит она или нет. Трогал девушку за шею, искал пульс, но ничего не находил. Ее руки, по-видимому, сильно пострадали, одежда и лицо чёрное и в саже. Я открыл ей рот и сделал искусственное дыхание. Массаж сердца и снова вдох. Жилка на шее слабо пульсировала… Видел перед собой Машино бледное лицо и готов был в прямом и переносном смысле вдохнуть в ее сестру жизнь, словно от этого зависела и жизнь Маши. И в целом так оно и было. Кому ещё останется нужен этот несчастный ребёнок?

Аня задышала, но в себя не пришла, я стянул с Маши одеяло и укрыл девушку. Теперь оставалось ждать скорую. Машу взял на руки и прижал к себе, чтобы девочка не мерзла. От моего тела исходил жар, по венам сумасшедше гнал адреналин. Не знаю кто из нас двоих сильнее дрожал — девочка или я. Но меня так точно трясло совсем не от холода. Я крепко прижимал маленькое тельце к себе, смотря на девушку, что лежала на траве.

— С ней все будет хорошо? — Маша смотрела на сестру стеклянными глазами, а я будто вместе с ней переживал все те круги ада через которые однажды уже проходил. По крайней мере я сделал все что от меня зависело, но я не Господь Бог…

— С ней все будет хорошо. Маша, слышишь меня? Сейчас приедет скорая и все будет хорошо. Ты сама как, не поранилась? — я заглянул ребёнку в лицо.

Откуда-то взялся огромный кот. Он терся об мои ноги и нервно дёргал хвостом. Наверное весь посёлок сейчас собрался в одном месте и все с замиранием в сердце ждали, жива Аня или нет, потушат дом до того как огонь переберется на соседний дом. Девочка жива, но ей необходима реанимация. Потому как она сильно надышалась угарным газом. А насчёт огня… пока языки пламени дожирали дом Морозовых у пожарных расчётов ещё было какое-то время…

— Аня… — плакала Маша на моих руках и моё сердце содрогнулось от каких-то непонятных чувств, хотелось утешить девочку и чтобы она не плакала. Не иначе сейчас сам разрыдаюсь, сердце болело нестерпимо.

Смотрел на Аню что лежала на траве и прижимал Машу к себе, понимая что тяжело придётся девочкам одним. Очень тяжело. Даже если с Аней все обойдётся. От дома через считанные минуты останутся угли, а родители… Я понял, их не удалось спасти и они сгорели. Девочки теперь фактически остались одни. Сиротки без крыши над головой…

Аня

Приоткрыв глаза, я увидела белый потолок. Тело пронзала боль, его ломило будто меня били несколько часов кряду. Я отчётливо помнила последние минуты перед тем как ничего не помнить до этого самого момента. Запах гари до сих пор, казалось, стоял в носу и во рту. И даже лёгких. Горло саднило и чувство полной дезориентации не сразу натолкнуло меня на мысль, что я находилась в больнице. До этого самого дня я ни разу в той не оказывалась. Даже кровь не сдавала, не было в том надобности, и никогда не жаловалась на здоровье. Постепенно, возвращаясь к тому что стало причиной по которой я оказалась в этом месте я резко подскочила на месте, хватаясь за голову. Перед глазами все кружилось и расплывалось, но через силу я приподнялась, стащила с себя какие-то провода, выдернула иголку из вены и опустила ноги на пол. Мысли о том что Маша осталась одна придавали сил, какого отчаянного безрассудства найти ее и узнать что с сестрой все в порядке. Кое-как я приподнялась. Перед глазами все расплывалось, белые вспышки сбивали с ног и кидали в сторону. Дойдя до стены я схватилась за ту и медленно пошла в сторону выхода из палаты. Я отчётливо помнила лишь яркие красные всполохи перед глазами и запах гари, силуэт матери на полу… и что не успела вытащить ее из огня и сама осталась в горящем доме. Но теперь это не имело никакого значения. Потому что Маша выбралась и ей нужна была помощь! Ей нужна была живая и здоровая сестра, чтобы девочку не отдали в детдом. А что если уже отдали? А может быть родителей тоже спасли? И все обошлось? И Маша сейчас не одна?

Держась за стену я шла по тёмному коридору, сил почти не было, во рту сухо и сильно хотелось пить. Я словно находилась в состоянии аффекта. Вроде бы и чувствовала все, но как будто находилась в другом измерении и все происходило со мной не по-настоящему.

Ступая босыми ногами по холодному полу я хваталась мыслями за все подряд, чтобы остаться в сознании, на ногах. Женщина в белом халате попала в поле моего зрения и, я прохрипела что-то, чтобы обратить ее внимание на себя потому как чувствовала себя плохо и наверное в любой момент могла закрыть глаза и упасть на пол.

— Ты зачем поднялась? Ты в своём уме? — встревоженный голос доносился словно издалека.

Меня наконец заметили и медсестра кинулась ко мне, поддерживая с другой стороны. Я держалась руками за стену и желала только одного — узнать где моя Маша, что с моей девочкой все хорошо. Что она жива.

— Девочка… пожар… — голос был не похож на мой, больше походил на карканье вороны.

Сил не было даже говорить и я вдруг испугалась, что теперь никогда не смогу быть сильной и полноценной как прежде. Что если интоксикация от углекислого газа нарушило функции организма? Или я сильно обгорела?

— Все хорошо с девочкой. Приходили они уже утром с отцом, хотели тебя навестить, но слаба ты ещё. Я не позволила. Пойдём в палату. Лежать тебе нужно, — назидательным тоном говорила женщина, а у меня окончательно все переплелось в голове, я думала что лишусь чувств в это же мгновение. Ведь отца я даже не успела стащить с дивана, он так и остался лежать перед включённым телевизором…

Наверное женщина что-то перепутала!

— Маша, светленькая…

— Да говорю же тебе, все с ней хорошо! Как в следующий раз придут они с отцом, обязательно пущу к тебе. Ты им родственница? — спросила она, на что не смогла ответить ничего внятного.

Мы вернулись в палату, но у меня уже совсем не осталось сил. Медсестра подключила меня обратно к мониторам и капельницу вернула на место и мои глаза сомкнулись, а я провалилась в какую-то черную мглу, где изредка появлялись оранжево-красные всполохи и возвращали меня в реальность. Я то просыпалась, то снова впадала в забытье и перед глазами все время стояла Маша с заплаканным лицом. Она тянула ко мне руки и просила ее не оставлять. Ее испуганное личико и тоненький дрожащий голос окончательно вернули меня из моего долгого сна.

Я проснулась в холодном поту. Голова ужасно болела и я не могла толком сконцентрироваться на том что была реальность, а что мне, собственно, только приснилось. После того как упала на пол, надышавшись угарным газом, я ничего толком не помнила…