— Я помогу, — Аня взглянула на меня и скрылась на кухне. — У нас дом примерно такой же планировки как ваш, — донесся ее голос из кухни.

Послышался шум и грохот кастрюль. Я не удержался и подошел к двери — так было любопытно взглянуть, что она там делала.

— Но водопровода у нас нет, — крикнула она, набирая воду в глубокую посудину, не обращая внимания, что я стоял практически за спиной.

— А как же вы зимой живете? — спросил я, разглядывая девушку.

Светлые волосы, спутанные, но такие красивые, слегка вьющиеся, лежали на ее плечах, ровный острый подбородок, пухлые губы и выразительные светлые глаза. Очень умные с осознанным взглядом, будто она уже целую жизнь прожила — наивности в глазах ее точно не было ни капли. С такими родителями-то… Не удивлюсь если и сестра младшая была полностью на ее плечах, а родители даже не интересовались делами девочек.

— Да как все и живем. Печку топим. Я прошу соседа он колет иногда дрова, если отец ушел в запой. Мать работает вахтовым способом, по две недели ее дома не бывает, все хозяйство считайте на мне. Справляемся, — она махнула рукой. — Если бы не пили они, куда лучше жили, — грустно сказала девушка. — А так Машку мне, конечно, жалко, — уже тише добавила она. — Вон даже не знаю, как вести ее домой, трясется от страха как осиновый лист и по ночам плачет от испуга.

— Да зачем же вы это терпите? — недоумевал я.

Хотя и понимал, что рассуждать всегда легко. А у девчушек, по-видимому, и не было никакого другого угла, чтобы куда-то податься или убежать. А если обе несовершеннолетние, то какое бежать. Незаконно…

— А куда идти? — девушка озвучила мои мысли. — Я-то совершеннолетняя, а Машка? Как мне оставить ее одну? На растерзание… этим? Да я как подумаю, что она одна останется, без меня, без моей поддержки и заботы, так я лучше рядом буду и бегать вот так по поселку и ждать, когда мать опять на вахту уедет, а отец дальше искать собутыльников. Он бывает, как исчезнет, мы хоть живем спокойно эти дни.

— А садик, школа? Ты сама-то учишься? — я был неприятно удивлен, что такая дикость еще существовала в нашем мире.

Став офисной крысой, купаясь в роскоши и достатке, я совсем не думал, что есть в глубинке такие вот дети и неблагополучные семьи. В общем, был неприятно удивлен. Совсем не размышлял о подобных моментах…

— Машке рано еще, только на будущий год в школу идти. Я на автобусе ездила в школу. Иногда пешком, когда погода позволяла. Зимой тут сугробы, совсем не чистят ничего. Приходилось и пропускать по несколько дней. А вот осенью никуда не поступила, до проходного бала в вуз не хватило двух очков, а идти на заочное у меня нет денег. Устроилась уборщицей в магазин, коплю потихоньку. Буду пытаться поступить на следующий год. В этот раз уже буду одновременно подавать документы в несколько вузов, может, хоть в одном повезет, — Аня подняла лицо и смущенно улыбнулась, заметив мой пристальный и обескураженный взгляд.

Мне стало снова не по себе. На плечи девушки легло непомерно много ответственности — не по годам. Сестра. Учеба. Работа. И как я понял никакой помощи от родителей. И ужасные, чудовищные условия жизни.

— Да и на первое сентября собрать ребенка, знаете, сколько нужно денег? — вдруг зарядила она. — Я сходила на днях к соседке, у нее дочка пошла в этом году, я в ужас пришла. Потому и устроилась на работу. Этим нет до нас никакого дела, — говорила она тихо.

А я уже второй раз отметил про себя, что девушка называла родителей неопределенно — эти. Неужто те были вконец такими бесчувственными скотами? Посмотреть хоть одним глазком, даже не верится…

Не знаю, что на меня нашло, наверно стало жалко девчушек. А маленькая так напоминала Асю, что аж в сердце щемило.

— У меня в машине пакеты с едой, сейчас принесу. Если хотите тут переночуйте, ляжете вон в той комнате, — кивнул в сторону той, что была посвободнее.

— Нет, мы сейчас обсохнем и пойдём домой. Мы на учёте состоим как неблагополучная семья, — щеки девушки покрылись румянцем. — Нельзя нам… — и тут же осеклась.

Но я все же почувствовал какой-то подвох в ее словах. Или ей просто-напросто неприятно было говорить о подобном. Чего она стеснялась?

— Почему? — спросил я, не понимая, какое значение это имеет в данной ситуации. Родители пили и навряд ли бы заметили отсутствие девочек.

— Спасибо. Домой мы пойдём, — твёрдо повторила девушка. — Сейчас Маша успокоится. Она просто панически боится отца, когда он выпивший. А мать вернулась сегодня с заработков и они пьют весь день… Сейчас как раз уснут и все нормально будет.

— Уверена? А вы где живёте? — на всякий случай спросил я.

— Да здесь, недалеко через дом. Три года назад как раз осенью тут пожар сильный был, несколько домов сгорели, наш чудом остался в стороне. А в вашем доме и на пристани мы часто с Машей прячемся. Хозяин, то есть вы, говорят, купил ради забавы. Так что извините нас за вторжение. И вообще частные пристани незаконны… — я улыбнулся последнему замечанию.

— Это не мой дом, а моего друга, — поправил я Аню, рассматривал ее лицо и снова улыбнулся. — Про пристани и порядки поселка я не знал, — бойкий характер у девушки. Уж точно была не из робкого десятка.

— Какая разница, — она тяжело вздохнула, включила электрическую плитку, поставила на неё чашку и отвернулась к шкафчикам. — Зато мы прятались и никто нас пока не находил. Обычно они и не ищут. Нет им до нас дела.

Я ничего не ответил, вышел из кухни, бросил на Машу растерянный взгляд и направился в машину за вещами и продуктами. Знал бы что попаду в такую ситуацию, купил что-нибудь сладкого. Все дети и девочки любят сладкое, а я не переносил на дух. Аж зубы сводило как представлял чай с сахаром или вкус какой конфеты во рту.

Вернувшись в дом, я застал идиллию: Аня снимала с Маши мокрую одежду и ласково что-то ей говорила. Я не стал мешать девочкам и стеснять их. Прошёл на кухню, тоже немного осмотреться. Поставил пакеты на пол возле стола, достал хлеб, сыр, колбасу. Нашёл нож и быстро организовал бутерброды.

Вернувшись к девчонкам, я заметил, что Аня по-хозяйски распорядилась всем скромным имуществом этого дома и завернула сестру в теплое одеяло, поила горячим чаем. Голым. Если не просто кипятком. Сомневаюсь, что чай в доме был.

Я протянул тарелку девочкам, заметив, как вытянулось от восторга лицо Маши, а Аня судорожно сглотнула. Неужто девочки еще и голодали? Хотя такими они были худенькими и хрупкими, почти прозрачными, что нисколько не удивлюсь. И сжал кулаки, думая об их родителях далеко нелицеприятные вещи.

— Спасибо, дядя Игорь, — пропищала тоненьким голосом Маша, а я тепло улыбнулся ей в ответ.

Такая она была ладненькая и симпатичная, точно как моя Аська. От этого сравнения и воспоминания я поморщился, ощущая как неприятно сдавило легкие и отвернулся от них.

Девочки съели все бутерброды, я предложил им ещё, но они наотрез отказались, сказали, что больше не вместят в себя ни кусочка.