Артур приподнял крепкую загорелую ногу Антонины, свойски подмигнул, бегло щекотнул пятку и принялся довольно умело накручивать бинт от ступни до щиколотки.

— Не больно?

— Нормально, — улыбнулась благодарно Антонина.

— Терпи.

Она наблюдала, как Артур старательно и аккуратно справляется с ногой, смотрела на его сильную молодую шею, на мощные руки, на играющие под футболкой мышцы.

Протянула руку, погладила по плечу.

— Что? — повернулся он к ней несколько удивленно.

— Хорошо у тебя получается.

— Практика. За год чалки многому обучился.

— Чалка — это что?

— То место, где спать страшно, а жрать тошно. — Гордеев закрепил кончик бинта, поднялся. — Готово. Хоть на дискотеку!

Антонина тоже встала, сделала пару шагов.

— Как? — спросил Артур, глядя на нее сияющими глазами.

— Хорошо. Вроде ничего не было.

— Значит, вперед?

— Дай я тебя поцелую.

— Это мы с удовольствием!

Артур подставил щеку, Антонина коснулась губами щеки легко и нежно.

— Спасибо. У тебя золотые руки.

— И доброе сердце, — засмеялся Артур.

— Не знаю. Посмотрим.

Поднялись наверх, Михаил, возившийся возле минивэна, увидел жену, чуть прихрамывающую, с перебинтованной ногой, удивленно замер.

— Чего это ты?

— Оступилась.

— Где?

— На пороге.

— А глаза у тебя для чего?

— Миш, не шуми. Артур перевязал, уже легче.

— А в город кто теперь поедет? — возмутился муж.

— Ты.

— Совсем ненормальная? У меня руки-ноги еще в трясунах. Любой мент тормознет.

— Давай я попробую, — предложила Антонина.

— С такой ногой?

— Значит, Артур поедет.

— А что твой Артур соображает? Город он знает? Права, к примеру, у него есть?

— Права есть, в городе разберусь, — подключился Гордеев. — Не беспокойтесь, Михаил Иванович, справлюсь.

— Покажь права.

— В доме. С документами.

Михаил помолчал в раздумье, махнул рукой.

— Ладно, заскочишь в дом, захватишь, — подвел Артура к минивэну, стоявшему рядом, вместе обошли вокруг, хозяин попинал ногами накачанные колеса, заглянул в пустой кузов, открыл дверцу кабины, ободряюще усмехнулся: — Гляди… Машина хоть и старенькая, но надежная. — Достал из бардачка документы. — Здесь полный комплект: техпаспорт, доверенность, страховка. Можешь ехать и ничего не опасаться. Лишь бы в городе не заплутал.

Антонина держалась в сторонке, наблюдала за мужчинами со снисходительной полуулыбчивой ревностью.

— Документы на товар в отдельном конверте. Все оплачено, тебе только расписаться, — продолжал инструктировать работника Савостин. — На воротах машину знают, поэтому проблем не будет.

— Может, первый раз съезжу с ним, посижу рядом? — подала голос Антонина. — А то и правда заблудится.

Михаил с прищуром взглянул на нее, хмыкнул.

— Сиди дома, лечи ногу, — добавил с наигранной веселостью. — Вдруг завернете не туда. — Он шутя хлопнул Артура по спине. — Имею я право так думать, Артур?

— Каждый имеет право думать, — спокойно ответил тот.

— Вот и я об этом. — Михаил с хитрецой посмотрел на него. — Между прочим, мобильник у тебя есть?

— Да так… Старье, рухлядь. — Артур вынул из кармана потертый аппарат. — Стыдно кому показать.

— Стыдоба, — согласился Савостин, повертел его в широкой ладошке, поразглядывал и вдруг с силой запустил в кусты.

— Ну и что дальше? — усмехнулся работник.

— Дальше?.. А дальше — сюрприз. — Михаил вынул из внутреннего кармана пиджака новенький мобильник, торжественно протянул Артуру. — Подарок, так сказать. За хорошую работу, ну и… вообще.

— Серьезно, что ли? — Артур смущенно улыбнулся. — Давно мне не дарили.

— Это если вдруг заблудишься или другие какие-нибудь вопросы. В нем симка, десять дней оплаты, номер записан вот на этой бумажке.

— Дорогой, наверное?

— Не дешевый. Но это к делу не относится. Главное, что нравится.

— Еще бы.

Михаил, гордый за себя, посмотрел на Антонину.

— Жена не возражает, что сорю деньгами?

— Тебе виднее, — с напускным безразличием пожала Антонина плечами. — Ты хозяин.

— Нравится! Нравится, когда она, зараза, так говорит! Вроде насмехается и в то же время с уважением. — Савостин подошел к жене, попытался крепко обнять ее.

Антонина жестко отстранилась.

— Обиделась, что ли? Так ведь я от жалости заругался. Не со зла.

Михаил повернулся к Артуру:

— Вот скажи… только честно… красивая у меня женщина?

— Не то слово.

— Это не ответ. Скажи откровенно. Откровенно и чтоб по-настоящему.

— Самая красивая на свете.

— Вот! — поднял палец Михаил. — Во всем мире лучше нет. Поэтому никому, никогда, ни за что. — Не отпуская, он стал целовать Антонину в лицо, в волосы, в шею, в грудь. — Никто тебя так не любил и не будет. Запомни это, Тоня.

— Перестань! — Антонина бросила короткий взгляд на Артура, выкрутилась из объятий мужа, снова оттолкнула, отступила на шаг. — Нашел место.

— Стесняется, — удовлетворенно рассмеялся Михаил. — Это я от нежности.

К ним быстро подошел Хамид, протянул Савостину пятитысячную купюру.

— Нужно разменять, пожалуйста, хозяин.

Михаил молча проверил купюру на водяные знаки, достал из кармана брюк плотную пачку мелких денег, отсчитал положенное.

— Ты это, джигит, не химичь особенно. Пропускай заказы через кассу, а то, не дай бог, опять чего.

— Конечно, Михаил Иванович, — закивал Хамид. — Много повторять не надо, — и заспешил к веранде.

Савостин повернулся к Артуру, махнул:

— Ладно, езжай. И особенно там не задерживайся. Вечером вместе будем пить чай в саду.

— Как скажете, хозяин.

Гордеев бросил бумаги на сиденье рядом с водительским, забрался в кабину, потрогал рычаги-рукоятки, завел двигатель, махнул Савостиным и стал выезжать со двора. Уже с дороги увидел, как Михаил снова подошел к жене, начал оправдываться, снова обнимать, она не отвечала, покорно слушала его, потом повернулась и скрылась кафе.

Гордеев закрыл ворота дома, бросил корочку с правами в бардачок, запрыгнул на сиденье, включил скорость.