В начале ХХ века управление Астраханским войском осуществляли войсковой наказной атаман, подчиненное ему войсковое правление, назначаемые атаманом начальники двух отделов войска и формировавшиеся по приказам атамана и войскового правления два правления отделов [55]. Станичные атаманы и правления избирались непосредственно казаками и действовали в соответствии с нормами «Положения об общественном управлении станиц казачьих войск» 1891 года.

В конце XIX – начале XX века осуществлялись мероприятия по совершенствованию систем военного и гражданского управления в Амурском войске. В результате в начале XX столетия там сложилась следующая управленческая структура.

Официально войско находилось в подчинении Приамурского генерал-губернатора и командующего войсками Приамурского военного округа. Непосредственное управление войском осуществлял подчиненный ему военный губернатор Амурской области, который одновременно являлся и наказным атаманом Амурского казачьего войска. Он располагал всеми необходимыми правами как по военной, так и по гражданской части. В его подчинении находилось войсковое управление, которое осуществляло непосредственное управление в войске и по военной, и по гражданской части. Приказами атамана и войскового управления назначались окружные атаманы всех десяти станичных округов и начальники также входивших в состав войска трех отдельных участков. (Последние подбирались только из числа строевых армейских офицеров [56].) Местное казачье самоуправление в лице станичных и хуторских атаманов и правлений действовало на основе «Положения» 1891 года с учетом «Мнения Государственного Совета» о возможности Военного совета применять нормы данного «Положения» в зависимости от местных условияй Амурского войска [57]. Данная система управления войском существовала вплоть до 1917 года.

Семиреченское войско в 1899 году вновь переподчиняется туркестанскому генерал-губернатору, а непосредственное руководство им возлагается на наказного атамана, по совместительству военного губернатора Семиреченской области [58].

Высшим органом гражданской власти, ведавшим всеми делами по общественному управлению станиц войска, в соответствии с «Мнением Государственного Совета» от 1 июня 1891 г., предварявшим «Положение», областное правление Семиреченской области, уездные исправники и уездные начальники заменялись войсковым правлением [59]. Местное казачье самоуправление принимало решение в соответствии с «Положением». Такой порядок существовал до 1917 года.

Уссурийское войско находилось в подчинении Приморского генерал-губернатора. Военное и гражданское управление войском осуществлялось его наказным атаманом, по совместительству военным губернатором Приморской области [60]. Атаман назначал начальника Уссурийско-Казачьей округи, который одновременно исполнял обязанности командира Уссурийского казачьего конного дивизиона. Начальник округи сосредотачивал в своих руках непосредственное административное управление и имел права местного полицейского начальства.

Определенные функции гражданского управления войском осуществляло и областное правление Приморской области. Органы местного казачьего самоуправления (станичные и поселковые сходы (сборы), правления, станичный суд) функционировали на основе статей «Положения» с предоставлением Военному совету, как было сказано в предварявшем его «Мнении Государственного Совета», права вносить изменения в соответствии с местными условиями [61].

Казачье население Иркутской и Енисейской губерний, не имевшее войскового административного устройства и системы управления, находилось в подчинении губернских гражданских властей и их административных органов. Никаких собственных управленческих структур и органов местного самоуправления не было и у казаков Якутского городового казачьего пешего полка, находившегося в ведении Министерства внутренних дел, и у Камчатской городовой казачьей конной команды, бывшей в ведении местной гражданской администрации.

В начале ХХ века в среде казачьей общественности довольно широко обсуждались вопросы, связанные с необходимостью серьезного реформирования системы высшего казачьего управления, и в частности перераспределения высших властных функций непосредственно казачьим органам. Данная проблема даже обсуждалась в III Государственной думе. Группа депутатов, в которую входило 10 представителей от Донской области и 7 – от Кубанской, назвавших себя «казачьей группой», в 1907 году представила для обсуждения в Думе разработанный ею законопроект о значительном видоизменении высшего войскового управления. В нем содержались следующие важные положения. Во-первых, все высшее войсковое управление должно было разделяться на органы правительственной власти, функции которых определялись бы исключительно «потребностями общегосударственного управления» и устанавливались общероссийским законодательством, и органы местного самоуправления. Во-вторых, во главе каждого казачьего войска должен был находиться войсковой атаман, избираемый всем казачьим населением и утверждаемый императором. Атаман являлся бы высшим должностным лицом в войске и контролировал законность действий органов местного казачьего самоуправления. В-третьих, главным органом высшего казачьего самоуправления должен был стать войсковой круг (рада, сбор, съезд), делегаты которого также должны были избираться всем казачьим населением на три года. В его ведение передавались все вопросы «местных казачьих нужд», и прежде всего казачье землевладение и землепользование, хозяйственные дела, связанные с отбыванием казаками воинской повинности. Кругом избирался войсковой исполнительный орган – войсковое правительство. И хотя данный законопроект был отклонен, его выдвижение и обсуждение вызвали определенный общественный резонанс среди казачества, прежде всего в среде казачьей интеллигенции [62].

В период работы этой Государственной думы по настоянию казачьих депутатов ею была принята специальная рекомендация («пожелание») относительно расширения функций казачьего самоуправления. Она предусматривала «немедленное введение в казачьих областях широкого местного самоуправления на выборных началах, выделение из ведения военного управления гражданских, культурных, экономических вопросов казачьей жизни с передачей их органам местного самоуправления и изъятие органов гражданского управления из ведения военного министерства» [63]. Данное пожелание Думы правительство оставило без внимания, поскольку оно серьезно умаляло прерогативы государства в области существовавшей системы высшего управления в казачьих войсках.

Впоследствии и центральные правительственные, и местные властные структуры в казачьих областях внимательно следили за деятельностью казачьей общественности в плане постановки данной проблемы и попытках ее вынесения на какое-либо открытое обсуждение. Их отношение к данным действиям было резко отрицательным. Примером может служить следующий факт. В 1909 году во время работы довольно редко созывавшегося Донского войскового съезда два его участника, А.А. Назаров и А.П. Леонов, неожиданно для организаторов и руководителей форума выступили с предложением восстановить форму и основные функции высшего органа казачьего самоуправления – войскового круга [64]. Руководство съезда сразу же поспешило дезавуировать данное заявление и приложило все усилия, чтобы не допустить его обсуждения. Однако реакция правительственных органов на этот, казалось бы, совершенно незначительный эпизод не заставила себя ждать и была крайне негативной.