– Ему нужен отпуск.

– И ты его прикрыла? – спросила Биби.

– Не начинай, пожалуйста. Я знаю, что не должна была, но пока не готова отдать кому-то сеть отелей.

Биби перегнулась через стол и сжала ее руку.

– Не хочу, чтобы ты чувствовала себя еще хуже, когда все уже и так хуже некуда. Расскажи мне все.

Следующие полчаса Амелия рассказывала Биби об ультиматуме правления, члены которого потребовали, чтобы Амелия приняла управление сетью отелей, если Огги будет продолжать пропускать заседания.

– Ты согласишься?

– Представления не имею. Я могла бы управлять обеими ветвями компании, но это значит забыть про собственную жизнь. Мне придется работать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

– Ты не можешь так жить, – заметила Биби.

Амелия знала это. Иногда ей хотелось в самом деле быть просто скандальной наследницей, какой ее рисовали таблоиды: в этом случае так легко было бы просто отвернуться от ответственности. Ей нужно было равновесие, она хотела, чтобы ее жизнь была чем-то большим, нежели просто благотворительная деятельность и семейный бизнес. Амелии хотелось, чтобы дома ее встречала не только Леди Годива, а кто-то еще, кто заботился бы о ней так, как она сама заботилась об Огги.

– Через три месяца следующее заседание, к этому времени я должна принять решение.

– Ты что-нибудь придумаешь, – уверенно заявила Биби. – Что бы ни случилось, у тебя есть я. Просто делай то, что лучше для тебя.

Они встали из-за стола, и Биби обняла Амелию. Идя к выходу, Амелия слышала, как о ней шептались у нее за спиной. Она улыбнулась своей беззаботной улыбкой. Будет трудно улыбаться так весь вечер, но она постарается изо всех сил. Амелия не собиралась ничего менять. Не важно, сколько времени и денег она жертвовала, СМИ никогда не освещали это, зато постоянно публиковали новости о том, с кем и где ее видели. Она не хотела, да и не смогла бы показать кому-то настоящую себя, боясь потерять часть своей души. Джефф не был похож на других мужчин, с которыми встречалась Амелия, но она боялась поверить в это. Мужчины часто разочаровывали ее. Он мог оказаться таким же, как они. Сегодня вечером Амелии надо быть уравновешенной и уверенной в себе. Джефф не должен догадаться, что она специально продумывала, что надеть и о чем говорить. Она хотела, чтобы он увидел ее такой, какой ее видел весь мир, – богатой наследницей, не думающей ни о чем, кроме следующей большой вечеринки. Это будет труднее, чем кажется, подумала Амелия. Она улыбнулась консьержу, войдя в дом, и поднялась к себе. Собачка ждала ее, и Амелия подхватила ее на руки и обняла. На мгновение Амелии захотелось, чтобы ей не приходилось каждый раз, выходя из дому, надевать маску, и ей почти захотелось опустить щит и рассказать Джеффу, как тяжело поддерживать этот легкомысленный образ.

Амелия рассмеялась, и все взгляды в ресторане обратились к ней. Джефф начинал привыкать к тому, как она управляла всеобщим вниманием, и к тому, что она заставляла его дыхание прерываться – тоже. Амелия была очаровательна и забавна, он помнил ее такой еще со времени их африканских поездок.

– Итак, начальник застал тебя в неловкой ситуации. И что же ты сделал?

– Сказал, что исполняю свой долг перед королевой и страной.

Она снова рассмеялась, и Джефф вдруг осознал, что ее глаза при этом остались серьезными. Амелия смеялась, потому что он рассказал смешную историю, но за внешним весельем таилась печаль.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да, а что?

– Твои глаза.

– Мои глаза?

– Да. Ты не слишком увлечена тем, что я говорю. Не пойми меня неправильно: ты чудесный слушатель, просто твое сердце занято чем-то другим.

Выдавшие Амелию глаза распахнулись.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю. О чем ты думаешь?

– Это не стоит обсуждения, особенно за ужином с таким привлекательным парнем, как ты.

Джефф потянулся через стол и взял ее за руку.

– Я не просто парень.

– Привлекательный парень, – поправила Амелия.

– Это не сработает. Позже, когда я потребую свой прощальный поцелуй, мы сможем поговорить о том, каким привлекательным ты меня считаешь. Но прямо сейчас я хочу знать, о чем ты думаешь.

Амелия переплела пальцы с его, прежде чем отнять руку.

– Для первого свидания тяжеловатый разговор.

– Мы с тобой выше обычной для первого свидания болтовни. Расскажи мне все, Амелия.

– Я должна… – Она покачала головой. – Не могу. Я знаю, ты хочешь как лучше, но, если я расскажу тебе все, это будет совсем не то свидание, на которое ты меня пригласил.

– Доверься мне. Я отлично умею хранить секреты.

– Правда?

– Да. Не важно, что происходит между нами, но мне бы хотелось, чтобы мы были по меньшей мере друзьями.

В глазах Амелии мелькнуло удивление, и Джефф понял, что ей тоже хотелось в это верить. Она наклонилась вперед:

– Я… Что ты знаешь о моей семье?

– Ну, у нас есть кое-что общее в этом плане, не так ли?

– Да, хотя у тебя больше общего с моим братом. Родители поженились до моего рождения.

– Но скандальная атмосфера окружала вас обоих.

– Да, окружала, – сказала Амелия и покачала головой. – Тебе правда лучше этого не знать, и, честно говоря, я не уверена, что хочу тебе рассказывать. Пожалуйста, давай просто насладимся вечером. Расскажи мне еще что-нибудь о времени, когда ты был пилотом.

Джефф откинулся на стуле и отпил вина. Послушаться ее было бы так просто, и именно так поступил бы джентльмен. Но больше всего Джеффу хотелось быть настоящим. Он хотел узнать, что за человек скрывается за образом, хотел стать для Амелии чем-то большим, чем все остальные мужчины, с которыми она встречалась, хотел видеть ее настоящую, и теперь, когда увидел слабый проблеск ее подлинной сущности, отступить не мог.

– Я хочу знать, – тихо произнес Джефф. – У меня тоже сложная семья. Я знаю, что порой нелегко управляться с собственной жизнью и одновременно исполнять семейный долг.

– Это прозвучало так, как будто у нас больше общего, чем просто скандальные обстоятельства рождения.

– У нас очень много общего, милая, и мы знаем это еще с Ботсваны.

– Пожалуй, что так.

Амелия осторожно отрезала кусочек от своего стейка. Джефф ждал, надеясь, что, если дать ей собраться с силами и показать, что он может быть терпеливым, она подпустит его ближе, пусть и ненамного. Некоторое время спустя Амелия отложила вилку и снова наклонилась к нему.

– Не уверена, что могу говорить об этом, да и не хочу.