И потому следующий вопрос девочка задала совсем другим, спокойным, тоном:

– От чего вы меня спасли?

– Ещё не знаю, – признался Дикий.

– Надеюсь, ты понимаешь, как глупо выглядишь? – поинтересовалась Ириска и тем окончательно смутила шумную птицу. – В общем, так: если вы меня отпустите, я обещаю не рассказывать родителям о вашей выходке, и вас не накажут.

– Мы тебя спасли не «от чего», а «от кого», понятно? – опомнился Хиша. – Мы пока не знаем, что делает Захариус, но это фиолетовое сияние выглядит весьма подозрительно.

– Почему ты не защищалась? – перебил друга Уди. И уставился на девочку так, словно именно она скрывала от друзей тайну Шести Удивительных Сапфиров.

– Да! – поддакнул Хиша, вспомнивший, что его тоже волнует этот вопрос.

Не тайна Сапфиров, конечно – о ней Дикий сейчас не думал, – а почему Ириска ничего не предприняла в зрительном зале.

– Как я могла защищаться, если вы прикинулись циркачами, а потом напали на меня и схватили? – удивилась девочка. – К тому же ты говорил о билетах, и я решила, что ты – контролёр.

– О каких билетах?! – взвился Страус. – Ты что, уснула? Захариус явно колдовал на арене, а ты сидела и смотрела! И даже хлопала!

– И улыбалась, – поддакнул Барсук.

– Я видел!

– Я тоже!

– Почему ты не защищалась?

– Как не защищалась? – Девочка никак не могла взять в толк, чего от неё хотят странные животные. – От кого?

– Не морочь мне голову. – Теперь не выдержал Уди. Он, в отличие от друга, не стал повышать голос, зато легонько коснулся когтем запястья Ириски: – Ты носишь плетение Первого Письма, фея, а такие браслеты не делают ни в подарок, ни на продажу.

– Нас не проведёшь, – подбоченился Дикий. – Мы всё видим и всё подмечаем.

Друзья одновременно улыбнулись, а девочка изумленно уставилась на правую руку, которую действительно украшал трехцветный, бело-сине-красный, нитяной браслетик весьма хитрого плетения. Обычный на первый взгляд браслетик, однако и Страус, и Барсук смотрели на него с огромным уважением.

– Ты сплела его сама, сплела для себя, а значит, ты прошла первую ступень посвящения и ты – Непревзойдённая. Хоть и ученица.

– Ученица Непревзойдённых, – поправил друга Хиша.

– Теперь правильно, – одобрил Уди.

– Какая я? – растерялась Ириска, продолжая недоумённо смотреть на браслет. Казалось, она не могла поверить, что видит свою руку и своё украшение.

– Вас учат защищаться от колдовства, – продолжил Страус. – Вот мы и спрашиваем: почему ты ничего не сделала?

– О чём ты сейчас говоришь?

– Проснись, Непревзойдённая!

– Как ты меня назвал?

– Ты ведь Непревзойдённая?

Несколько секунд Дикий и девочка ошарашенно смотрели друг на друга, силясь понять, что происходит, после чего Барсук неуверенно произнёс:

– Она абсолютно точно фея, иначе ей была бы закрыта дорога в Прелесть.

– И она абсолютно точно Непревзойдённая, – твёрдо заявил Страус. – Никто, кроме них, не носит браслеты Первого Письма.

– Но почему она так непонятно себя ведёт?

– Между прочим, невежливо говорить о присутствующих в третьем лице, – сообщила девочка, которая ни слова не поняла из диалога своих то ли друзей, то ли похитителей. Скорее всего, друзей, но странных.

– Невежливо подслушивать, – машинально отозвался Уди.

– Могли бы отойти в сторонку и пошептаться.

– Я…

– Кажется, я понял, – перебил друга Дикий. И перевёл взгляд на Ириску: – Скажи, когда я нёс тебя на плече, ты открывала глаза?

– Конечно! – Вопрос показался девочке глупым: что ж она, трусиха, что ли, чтобы жмуриться в такой момент?

– Смотрела назад?

– Цирк был такой забавный, – улыбнулась Ириска. – Весь фиолетовый, как будто я надела очки с такими стёклами, через которые всё делается другого цвета. Я такие видела, только у меня их нет. А что?

Однако ответа не последовало.

– Теперь ты понимаешь, почему главный номер представления называется «Звезда Забвения»? – уныло осведомился Хиша.

– Теперь я понимаю, что эта девочка не сможет нам помочь, – не менее уныло ответил Уди.

– Но она – первая Непревзойдённая, которую мы встретили за три месяца, – напомнил Страус. – И я догадываюсь, куда подевались остальные.

– Куда?

– Вот они!

– Кияшки!

Увлёкшись разговором, Уди и Хиша совершенно позабыли о врагах и теперь с ужасом поняли, что их почти поймали: со всех сторон слышался хруст веток, шуршание травы и виднелись похожие друг на друга крепыши в голубеньких трико.

– Это силачи из цирка! – зачем-то крикнула Ириска. – Я видела их на арене.

– Окружайте! – громко приказал главный Кияшко, и друзья поняли, что влипли.

Время, которое они потратили на разговор, убивало их.

– Бежим! – закричала Ириска, которая по одному лишь внешнему виду силачей поняла, что лучше быть с Барсуком, чем с этими громоздкими созданиями, чьи сплюснутые физиономии скрывались под безликими масками. – Бежим!

Дикий Страус сделал шаг, но тут же замер, понимая, что деваться, в сущности, некуда, что, куда бы он ни побежал, обязательно наткнётся на врагов. Дикий Страус остановился от безысходности, от отчаяния, и тогда Уди поступил так, как мог поступить лишь настоящий друг.

– Я их задержу!

– Бежим! – повторила испуганная девочка, и Хиша понял, что обязан принять помощь Барсука.

– Помоги Непревзойдённой вспомнить, – попросил красно-синий, разминая мощные лапы. – Сделай так, чтобы всё это было не зря.

– Уди… – простонал Дикий.

Он знал, чем всё закончится. Слышал улюлюканье приближающихся Кияшек и знал. И больше всего на свете хотел, чтобы происходящее оказалось сном. Пусть кошмарным, от которого появляется холодный пот, но сном.

Чтобы можно было открыть глаза и узнать, что в действительности ничего страшного не произошло.

– Уходите, – велел Уди. И улыбнулся: – Это будет хорошая драка.

Повернулся и вразвалочку направился навстречу врагам.

А Страус вновь забросил Ириску на плечо и кинулся прочь.

– А как же Барсук? – спросила девочка, с замиранием сердца глядя на то, как лохматый здоровяк преграждает дорогу силачам.

– Он нас догонит, – срывающимся голосом пообещал Хиша. – Он нас обязательно догонит…

* * *

– Сначала я решил, что мне показалось, – громко произнёс Захариус, высокомерно разглядывая помощников. – Я поверить не мог, что вы все или кто-то один из вас, бездарных бездельников, осмелится испортить мой главный номер. Я даже представить такого не мог!