— В Денвере.

— Вам все так же плохо?

— Думаю, у меня задеты нервные окончания, — ответила она. —Кажется, это называется переневрий.

И эта боль, все время боль! У вас когда-нибудь болели зубы?

— Да.

— Так представьте, что у вас болит тысяча зубов и больрастекается по всему телу… Вздохнуть — и то нельзя!

— Врачи не обнаружили переломов?

— Они говорят, что нет. Но разве в наше время можно доверятьврачам…

— Кому-то же нужно доверять.

— Да, пожалуй, вы правы.

— Вам не прописали снотворное?

— Дали какие-то капли, но от них мало толку.

— Я связался с тем знакомым, который иногда выкупает иски.Он говорит, что готов рискнуть.

Женщина задумчиво прищурилась, поглядела на меня и наконецпроизнесла:

— Я долго думала над вашим предложением. Я хочу двенадцатьтысяч и пятьсот долларов. Наличными.

Я покачал головой.

— Таково мое решение, — повторила она.

Я достал стодолларовые банкноты и разложил их веером настоле.

— Мне поручено передать вам все это. Здесь десять тысячдолларов. В обмен на эти деньги вы даете мне гарантию, что поставите своюподпись под документом о том, что уступаете свои права в любое время, когдатого потребуют обстоятельства. Если мы потребуем от вас подписать жалобу, вы ееподпишете, и если в результате тяжбы вам будут присуждены какие-либо деньги, выпередадите их нам. Мы, естественно, оплачиваем все судебные издержки.

— Не пойдет, — уперлась она. — Вам просто выпала не такарта. После того как вы ушли, мне стало хуже.

Вот мое последнее слово — одиннадцать тысяч.

— Извините, — стоял я на своем. — Одиннадцать не пойдет. Ярасполагаю только десятью.

— В таком случае, — упрямилась миссис Честер, — скажитесвоему знакомому, чтобы он пошел и утопился. Десять тысяч меня никак неустраивают.

— О'кей, — вздохнул я, собирая разложенные купюры.

Она сидела и смотрела на меня. Ее лицо застыло.

Я сложил деньги аккуратной стопкой, перехватил их резинкойи, положив в карман, сказал:

— Прошу прощения, миссис Честер.

— На кого вы работаете? — выдохнула она.

— Я уже говорил вам — он парень не промах. Этот человекиграет по-крупному. Иногда он попадает в точку, иногда — нет.

— Боль просто нестерпимая, — поморщилась она. — Обо мненекому позаботиться.

— Я весьма сожалею.

— Послушайте, а что, если мы поделим с вами прибыль? Выдаете мне тысячу сверху, а я отдаю половину вам? Мне необходимы деньги, чтобыпереехать к дочери в Денвер!

— Я только посредник, — пожал плечами я. — Просто хотелоказать вам услугу.

— Чем вы зарабатываете на жизнь? — спросила вдруг миссисЧестер, пробуя зайти с другого боку.

— Допустим, я скажу вам, что продаю журналы.

— Ну да! — Она рассмеялась жестким металлическим смехом.

— Так мы с вами далеко не уйдем, — сухо заметил я инаправился к двери.

Она ждала, пока я наполовину закрою дверь, и только тогдаокликнула меня.

— Постойте!

Это слово прозвучало как удар хлыста. Я все еще закрывалдверь.

И услышал, как она встала с постели.

Она подскочила к двери. Это было трогательное зрелище:немолодая женщина стояла, ухватившись одной рукой за ручку двери, а другой закосяк.

— Помогите! — выдавила она. — Я упаду в обморок.

Я не должна была вставать.

Я вернулся.

Она рухнула прямо мне на руки.

— О! Помогите, — застонала женщина. — Помогите! Я совсемослабла и так больна и беспомощна.

Я помог ей доплестись до кровати.

Она все еще стонала и жаловалась:

— Я не должна была этого делать! Я не должна была!

Врач запретил мне подниматься! — причитала она. — О, моибедные нервы…

Осторожно уложив ее в кровать, я спросил:

— Так лучше?

Она показала тонким бледным пальцем на круглую белую коробкус лекарствами.

— Дайте мне две таблетки и воду. Быстро!

Я снял крышку с коробки, дал ей стакан воды и сказал:

— Берите свои пилюли.

Она взяла две, запила их водой и откинулась на подушках.

— Не уходите. Не покидайте меня.

Я придвинул стул и сел у изголовья кровати.

Минуты две она лежала с закрытыми глазами.

— Вам лучше?

Она ответила мне слабой улыбкой.

— Ну, — сказал я, — тогда я пошел.

— Не уходите.

Женщина открыла глаза и с видимым усилием произнесла:

— Ты — хороший мальчик. Ты просто хочешь мне помочь, я знаю.Мне нужны деньги… о, как мне нужны деньги! И еще внимание! Я хочу, чтобы рядомсо мной были любящие друзья. Я хочу уехать к своей дочери в Денвер. Я возьмуих!

— Возьмете что?

— Десять тысяч.

— Может, подождем, пока вы не почувствуете себя лучше? —предложил я.

— Нет-нет. Я хочу уехать. Я хочу уехать прямо сейчас. Явызову карету «Скорой помощи», меня отвезут в аэропорт и посадят в самолет. Выи глазом не моргнете, как я окажусь в Денвере.

— Сначала подпишите отказ.

— Ну да… ну да… Десять тысяч за так не дают. Бумаги у васпри себе?

— Бумаги у меня при себе, — отозвался я. — И в них черным побелому написано, что за десять тысяч долларов вы передаете Национальномурезервному банку, выступающему в качестве вашего доверенного лица, все своипретензии какого бы то ни было вида, характера и описания, предъявляемые клюбому лицу или лицам, известным, а равно неизвестным, которые могли бы причинитьвам любые физические увечья в течение минувшего года, в частности, к любымлицам, которые каким-либо образом причастны к тому автомобильному происшествию.Вместе с тем особо отмечается, что вы передаете третьему лицу все права навозмещение всяческих убытков по той или иной причине, которые могут возникнутьв отношении отдельного лица или группы лиц в соответствии с гражданскимправовым деликтом.