Оказавшись в доме, он тащит меня прямо в свою комнату. Небрежно отшвырнув меня, выдвигает ящик тумбочки и извлекает оттуда пистолет.

Быстрыми умелыми движениями заряжает его.

— Сиди здесь, я скоро вернусь, — говорит он, стоя уже у двери. — И закрой дверь за мной.

Я машинально исполняю его приказ. Меня одолевает панический страх. Кто-то хочет моей смерти. Но кто? Почему?

Но больше всего я переживаю за Фрэнка. Что, если с ним что-нибудь случиться? Я не знаю, чем себя занят в ожидании Фрэнка. Я мечусь по комнате из угла в угол. Секунды тянутся в минуты, минуты кажутся часами. Страшные картины услужливо рисует воспаленный мозг. Слезы отчаяния катятся по моему лицу и, когда уже казалось, что я сойду с ума от неизвестности, в дверь решительно постучали.

Я подскочила от неожиданности. В мгновение ока, оказавшись перед дверью, я прислушивалась.

— Саманта, это я, — послышался голос Фрэнка.

Радость того, что он вернулся, переполняет меня. Я открываю дверь и едва сдерживаюсь, чтобы не бросится его обнимать.

Фрэнк входит в комнату и устало опускается в кожаное кресло.

— Ушел, — сказал он. — Нигде ни единой зацепки, просто как будто никого и не было.

Я сажусь на кровать.

— Ну, как ты понял… как ты знал, что будут стрелять?

— Очень просто, — он горько усмехнулся. — По твоему лицу. Красная точка лазера у тебя на лбу.

У меня перехватило дыхание от ужаса.

Целый день, после покушения, Фрэнк хранил гробовое молчание. Но, не обычное не желание разговаривать, говорило в нем. Было видно, он что-то обдумывает. Полностью поглощен своими мыслями.

Он тысячу раз пытался дозвониться моим родителям, но без толку. Мне это было не в новинку. Так бывало всегда, когда они уезжали. Родители ссылались на занятость.

Я тоже молчала, боялась, что если заговорю, разрыдаюсь. Мне было страшно.

Лишь под вечер, когда миссис Брайли уехала, и мы сидели в гостиной на диване Фрэнк внезапно заговорил:

— Твой отец сказал, что угрозы нет, и меня нанимают исключительно для собственного спокойствия. Черт, — крепко выругался он. — Я недооценил ситуацию.

— Но ничего ведь не произошло. И ты не мог знать, что такое может случиться, — тихо возразила я.

— Мог. В силу той жизни, что я прожил, — он опустил голову и повторил, как заклинание: — Нужно всегда быть готовым.

— Расскажи мне. Расскажи о своей прошлой жизни, — прошу я.

— Тебе лучше не знать, — непреклонно отвечает он.

Становиться жутко от его отчужденного чужого голоса.

Некоторое время мы сидим тихо. Затем Фрэнк встает и, в который раз, проверяет двери и окна. Я машинально наблюдаю за его действиями.

На нем одеты спортивные штаны и футболка.

— Завтра же мы уезжаем. Теперь не безопасно здесь находится, — говорит Фрэнк.

Я не спорю. Теперь в этом доме не чувствуется уюта, безопасности. Мне жутко от одной мысли, что нужно будет подняться к себе в спальню.

Фрэнк словно читает мои мысли.

— Нужно организовать ночлег, — говорит он. — Тебе спать в своей спальне опасно. Будет лучше, если мы проведем ночь здесь, — он обводит взглядом комнату.

Я тоже скольжу за ним взглядом: небольшая гостиная с плотно зашторенными окнами, по центру диван на котором я сижу и телевизор напротив. Возле дивана маленький столик и больше ничего. А ведь диван даже не разлаживается, — думаю я.

Фрэнк снова садиться возле меня.

— Не очень удобно, но это самый оптимальный вариант, — произносит он.

— Я принесу подушки, — говорю я.

Через несколько минут возвращаюсь с двумя подушками. Одну протягиваю Фрэнку, другую ложу к спинке дивана. Поджав под себя ноги, я умудряюсь лежать, не задевая Фрэнка, который сидит на другом конце дивана.

Фрэнк тушит свет.

— Спи, — шепчет он.

Долгое время я пытаюсь уснуть. Но мне ужасно неудобно и хотя рядом с Фрэнком я не ощущаю страха, нервное напряжение после пережитого не отпускает меня. Фрэнк же сидит ровно и даже не пытается уснуть.

Я неловко перемещаю тело, но найти удобную позицию просто не возможно.

— Иди сюда, — шепчет Фрэнк.

Я даже подскочила от его голоса, так неожиданно он заговорил. Осторожно подвигаюсь к нему.

Сильные руки обхватывают меня, и я тихо опускаю голову ему на плечо. Через время он кладет подушку себе на колени, и я удобно устраиваюсь на ней. Его руки лежат поверх моего тела. Мне тепло и уютно. Засыпая, я с наслаждением, вдыхаю его восхитительный запах.

* * *

Мы благополучно добрались до дома. Незадолго до нашего приезда прилетели мои родители. И теперь я, Фрэнк, мама и папа находимся в кабинете. Фрэнк подробно рассказывает о покушении. В глазах родителей я вижу изумление, страх.

— Подумайте хорошо, Майкл, есть ли у вас враги. Может в бизнесе вы кому-то перешли дорогу, — говорит Фрэнк. — Впрочем, важна любая зацепка. Вы должны быть максимально честным.

— У меня нет врагов, — отвечает отец. — Я веду честный бизнес. Да, конечно, у меня есть конкуренты. Но это обязательное явление в мире бизнеса.

Фрэнк хмурится.

— Может, в вашем окружение, есть не такие честные бизнесмены? — спрашивает он.

— Ну, конечно, есть. Но зачем им моя дочь? Никаких требований и ультиматумов не возникало.

— И врядли появятся. Кто-то просто хочет убить Саманту. И нужно, как можно скорее выяснить почему? И главное, кто это? Сейчас жизнь Сэм каждую секунду висит на волоске. Мы не знаем, когда ожидать следующего шага.

— Я повторяю вам, что не знаю, — отчаянно говорит отец.

— А если угроза исходит от окружения Саманты? — спрашивает мама.

Я смотрю на нее с изумлением, но молчу.

— Это маловероятно. Студенты колледжа не нанимают снайпера для расправы, — возражает Фрэнк.

— Но, что нам делать? — отчаянно спрашивает папа.

— В первую очередь усилить охрану дома, — отвечает Фрэнк, потом поворачивается ко мне: — Саманта, ты никуда не должна выходить сама, только в моем сопровождении.

Я киваю головой в знак согласия.

С этого дня Фрэнк почти постоянно со мной. Исключением является, только, то время, когда я сплю или нахожусь в колледже.

Когда его нет, я постоянно чувствую напряжение. Всматриваюсь в лица людей, гадая, вдруг убийца уже где-то рядом?

* * *

— Фрэнк в детском доме мне ничего не угрожает, — убеждаю я.