***

– Без сомнения, это рунные символы, – разглядывая рубцы, заключил Арамил.

Девочка украдкой поглядела на молодого наставника. Он выделялся не возрастом даже, а немалым ростом; его длинные темно-русые волосы были зачесаны назад и аккуратно перехвачены лентой, а тонкий с горбинкой нос выдавал благородную кровь. Наставник Арамил, без сомнения, выглядел куда приятней остальных, но лицо его было отмечено печатью той же неведомой силы, что и лица других наставников.

– Проклятые ожоги – вот что это! – не сдавался наставник Аргус, брезгливо глядя на метки.

Невысокого роста, плотный и широкоплечий, Аргус слишком туго затягивал пояс на талии; от рыжих волос, которыми славились северяне, у него остался лишь куцый пучок, кое-как перевязанный сзади лентой. Сая припомнила, что наставника Аргуса прозвали «варваром» за буйный нрав и неприязнь к аристократии.

– Нужно будет наведаться в архив и сверить узоры, – вклиниваясь между собратьями, сказал наставник Еримил.

Нездоровая худоба, морщинистое лицо и дрожащие руки – то, что бросалось в глаза при виде старшего наставника; упрямые складки в уголках губ и усталый взгляд – то, что виделось не сразу. Еримил был первым претендентом на место Верховного жреца, но не верилось, что он доживет до нового избрания.

– Может, просто подадим нашей гостье паланкин? – саркастически спросил Аргус.

– Не исключаю такого варианта, – пробормотал Еримил.

– Девчонка нарушила Устав! – взвился Аргус. – Что вам еще надо, чтобы судить ее?

– Нужна правда, – твердо сказал Арамил и осторожно взял Сайарадил за подбородок затянутой в перчатку рукой.

Глаза у наставника были карие, цепкие, но без зла… Арамил хмыкнул, а Сая залилась краской, потому что поняла – он слышит все ее мысли. И тогда, чтобы доказать свою невиновность, она попыталась вспомнить все, что произошло. Обожженные руки заныли, но девочка приказала себе терпеть. Некоторое время наставник вглядывался в ее широко распахнутые глаза, затем отвел взгляд, растер переносицу и глянул на Еримила. Тот понимающе кивнул, подозвал стоявшего у двери жреца и тихо приказал ему что-то – тот поклонился и вышел из зала.

– Ты видела Саркофаг во снах, – сказал Арамил.

Сая опустила голову, вспоминая, что каждую ночь наполняла кувшин водой перед тем, как лечь спать.

– Она сказала правду, – возвестил наставник и добавил тише: – Он снился тебе тоже.

Глаза девочки округлились от непритворного страха. Наставник успокаивающе коснулся ее плеча:

– В Храмовой школе тебя научат справляться со страшными снами.

– Ты хочешь принять ее из-за каких-то снов? – не поверил своим ушам Аргус.

– Взгляни на ее руки! – резко бросил Арамил. – Это же метки из преданий, и значит, Сайарадил – потомок одного из Великих предков!

– Только потомки Вей-Рэна еще ходят по земле, но вряд ли ты скажешь, что эта девчонка похожа на назарку!

– Ее мать – вандка, так что даже такому глупцу, как ты, должно быть ясно, чей она потомок!

– Братья, вы не в себе, – в очередной раз вклинился между спорщик старик Еримил. – Я доложу обо всем Верховному…

– Он уже дал свое согласие, – невозмутимо сообщил Арамил.

Это заявление не понравилось Еримилу.

– Ты был у него? – резко спросил он: аудиенции у Верховного жреца были привилегией старшего наставника.

– Доложил о нарушении Устава, – заявил Арамил невинным выражением лица – следить за порядком на территории Храма было в его компетенции.

Старик стиснул зубы, но промолчал.

– Если ожоги действительно окажутся рунными метками, Верховный велел принять отмеченного ребенка в Храмовую школу, – провозгласил Арамил.

– Это сумасшествие! – всхрапнул Аргус.

– По твоему, Верховный сошел с ума?..

Сайарадил не вслушивалась в этот спор. Перед ее взором проносились белые стены родного поместья, утопающего в зелени; просторные комнаты и вид на городской парк с верхней террасы; кормилица, хлопочущая вокруг со щеткой для волос и лентами; мама, примеряющая очередной роскошный наряд, малышка-сестра… и, конечно, отец!

– Я хочу домой, – прошептала Сая.

– Забудь свой прежний дом, дитя, – неожиданно твердо сказал Еримил.

– Вы не понимаете, – девочка посмотрела на него жалобно. – Мне нужно вернуться. Завтра отец дает прием в мою честь…

– Прекрати хныкать, девчонка, – поморщился Аргус.

– Отец будет гордиться тобой, Сайарадил, – вкрадчиво сказал Арамил. – Ты, без сомнения, прославишь славный род Валлардов!

Сайарадил зажмурилась и малодушно закрыла уши ладонями.

– Я хочу домой… к маме! – совсем по-детски расплакалась она.

– Тише, милая, я здесь, – раздался вдруг ласковый голос.

Сая открыла глаза.

Рядом с ними стояла Айстриль. Вид у матери был не на шутку взволнованный; казалось, если бы не отец, поддерживающий ее под руку, она не устояла бы на ногах.

– Мы решили, что тебе захочется попрощаться с родителями, – сказал наставник Арамил, голос его прозвучал глухо из-за надетой маски.

– Попрощаться? Мама! – в голосе Сайарадил прозвучала истерика.

Айстриль высвободила руку из цепких пальцев мужа, упала на колени и прижала дочь к груди, тихонько наглаживая ее по растрепанным волосам.

– Прости меня, милая, – прошептала она тихонько. – Я так надеялась, что этого никогда не случится! Теперь будь храброй, моя девочка… Ради своего отца.

Сая покосилась на Дижимиуса: во взгляде того читалось удивление, словно он наконец-то разглядел в дочери нечто заслуживающее внимания.

Мама кивнула и попыталась улыбнуться:

– Мы ведь не расстаемся!

– Храмовый устав запрещает личные встречи учеников младшей и старшей ступени, – не преминул сообщил наставник Еримил. – Возможен обмен письмами.

Дижимиус холодно глянул на жрецов, но ничего не сказал.

– Мы будем писать, – поспешно сказала Айстриль, заполняя неловкую паузу.

– Ты хочешь, чтобы я стала магом? – тихо спросила Сайарадил у отца.

Тот, помедлив мгновенье, уверенно кивнул.

– Почему? – выдохнула девочка.

– Это будет честью для нашего рода, – прозвучали из уст отца до боли знакомые слова.

– Но я… не хочу, – выдавила девочка, но отец строго одернул ее:

– Ты наконец-то сможешь проявить себя, Сайарадил, так что… не разочаровывай меня.

Пользуясь тем, что его лицо скрыто маской, наставник Арамил удовлетворенно улыбнулся, видя, как на побледневшем детском лице проступает решительное выражение. Сая расправила плечи и, глядя на отца, сказала: