— Иду! — крикнула Габриэлла из прихожей.

По привычке она глянула в глазок, но вместо белокурого Джейми обнаружила незнакомого темноволосого мужчину с брутальными чертами лица. Мягкий желтоватый свет газового фонаря на дорожке у крыльца окутывал незнакомца золотистым плащом. Что-то зловещее было в его светло-серых глазах, они смотрели прямо в глазок, и казалось, он тоже видит ее.

Габриэлла открыла дверь, но цепочку из благоразумия не сняла. Мужчина шагнул к двери и опустил взгляд на разделявшие их толстые звенья. Когда их взгляды вновь встретились, он снисходительно-рассеянно улыбнулся Габриэлле, словно давая понять, что, если он захочет войти, такие преграды ему не помеха.

— Мисс Максвелл? — Низкий бархатистый голос поразил ее.

— Да. Что вам угодно?

— Меня зовут Лукан Торн. — Спокойствие, с которым он представился, развеяло все страхи Габриэллы. Поскольку она молчала, он продолжил: — Два дня назад в полицейском участке у вас возникли определенные сложности, я пришел убедиться, что теперь с вами все в порядке.

Габриэлла кивнула.

По всей видимости, полиция не забыла о ее заявлении, хотя и прошло два дня, и Габриэлла перестала ждать обещанного визита детектива. Но, глядя на незнакомца с гладкими волосами и точеными чертами лица, ей не верилось, что он коп.

Его облик казался зловещим, но Габриэлла почему-то не чувствовала угрозы. И все же, помня о страшном происшествии, она решила, что дополнительные меры предосторожности не помешают.

— У вас есть удостоверение?

— Конечно.

С чувственной неторопливостью он раскрыл тонкую корочку и поднес ее к приоткрытой двери. На улице было совсем темно, и Габриэлле потребовалось время, чтобы глаза, привыкнув к темноте, рассмотрели блестящий полицейский значок и удостоверение с фотографией и фамилией.

— Пожалуйста, детектив, входите.

Габриэлла опустила цепочку и открыла дверь, наблюдая, как, входя, он широкими плечами перекрыл дверной проем, а потом, казалось, заполнил собой весь холл. Он был высокий и плотный, под складками черного плаща угадывалось крепкое, тренированное тело. Свет висевшей у него над головой лампы серебристыми искорками рассыпался по его шелковистым темным волосам. Его уверенная, почти королевская стать и мрачная серьезность делали его похожим скорее на предводителя закованных в латы рыцарей, нежели на копа, заехавшего в Бикон-Хилл проверить, не сошла ли с ума страдающая галлюцинациями одинокая женщина.

— Я не думала, что кто-то из ваших приедет. Судя по тому, как со мной разговаривали в участке, я решила, что бостонская полиция сочла меня сумасшедшей.

Он ничего на это не ответил, молча направился в гостиную и неторопливо окинул ее взглядом. Прошелся, задержался у рабочего стола, где были разложены последние снимки. Габриэлла все это время наблюдала за ним, ей было интересно, как он воспримет ее работы. Его черная бровь изогнулась, когда он рассматривал фотографии.

— Ваши? — спросил он, пронизывая ее взглядом светло-серых глаз.

— Да, — ответила Габриэлла. — Это часть новой коллекции, рабочее название «Живая пустота».

— Интересно.

Он снова повернулся к снимкам, его вежливый, хотя и ничего не значащий, ответ заставил ее слегка нахмуриться.

— Пока я не собираюсь их выставлять, так, разрабатываю тему.

Он неопределенно хмыкнул, продолжая молча рассматривать фотографии.

Габриэлла подошла ближе, чтобы понять, действительно ли он испытывает интерес к ее снимкам.

— Я много работаю на заказ. Возможно, в конце месяца начну съемки особняка губернатора на Винъярде.

«Замолчи! — мысленно приказала она себе. — Чего ради ты хочешь произвести впечатление на этого парня?»

По виду детектива Торна не было похоже, что упоминание губернатора произвело на него особое впечатление. Ничего не говоря, он рукой со слишком длинными и холеными для детектива пальцами поменял местами две лежавшие на столе фотографии. Неизвестно почему, Габриэлла вдруг представила, как эта рука касается ее шеи, скользит, утопая в волосах, опускает ее голову ему на плечо… его холодные серые глаза пристально смотрят, проникая в самую глубину.

— Знаете, — произнесла она, возвращаясь к реальности, — думаю, вам лучше посмотреть те снимки, которые я сделала в субботу ночью у клуба «Ла нотте».

Не дожидаясь ответа, она пошла на кухню, взяла лежавший на столе мобильный, нашла фотографии и протянула телефон детективу Торну.

— Вот это первый снимок. Руки у меня тряслись, поэтому он немного размыт. И вспышка стерла некоторые детали. Но если присмотреться, вы увидите шесть темных фигур, припавших к земле. Это убийцы. А перед ними черной грудой лежит их жертва, они раздирают ее на части. Они рвали парня… зубами… как хищные звери.

Взгляд Торна мгновенно впился в снимок, выражение лица не изменилось, оставалось по-прежнему суровым. Габриэлла нажала на кнопку и показала ему следующую фотографию.

— Вспышка испугала их. Не знаю… может быть, ослепила или еще что-то. Когда я снимала дальше, они уже отвернулись, и лиц не видно — вот только одно. Видите, какие странные узкие полоски света — отражение вспышки в глазах. — Габриэлла пожала плечами, вспомнив ярко-желтые, злобные, нечеловеческие глаза. — Он смотрит прямо на меня.

Детектив продолжал молчать. Он взял телефон и просмотрел оставшиеся фотографии.

— Что вы думаете об этом? — спросила Габриэлла, надеясь найти у него поддержку. — Вам же удалось их рассмотреть?

— Удалось рассмотреть… кое-что.

— Ну, слава богу. Ваши коллеги пытались убедить меня, что я сумасшедшая или обколотая наркоманка, которой мерещится всякая несусветная жуть. Даже мои друзья мне не поверили, когда я рассказала им о том, что там происходило.

— Ваши друзья, — настороженно повторил детектив. — Сколько их, кроме того парня, который забрал Вас из участка? Это ваш бойфренд?

— Бойфренд? — Габриэлла рассмеялась. — Нет, Джейми не бойфренд.

Торн посмотрел ей прямо в глаза:

— Но он две ночи провел вместе с вами в этом доме.

«Откуда ему это известно?»

Габриэлле сделалось неприятно оттого, что за ней наблюдали, пусть даже и полицейские, ведь они делали это из подозрения, а не из желания защитить ее. Но, стоя в гостиной рядом с детективом Торном, Габриэлла ощутила, что недовольство каким-то странным образом растворилось, ему на смену пришло спокойное восприятие действительности такой, какая она есть. Это едва уловимое изменение настроения показалось ей странным, но ни беспокойства, ни досады не вызвало.

— Он мой друг, поэтому провел здесь две ночи, он старался успокоить меня после того, что случилось.