— Кроме радиоволн, приемник излучает звук. Но этот звук при очень большой интенсивности может вызвать боль в ушах, и только. К тому же звук был бы услышан. Ведь секретарь Ионесяна сидела в соседней комнате. Не могли враги использовать и ультразвуки, ибо известно, что акустические колебания высокой частоты обладают мощным биологическим действием, но совершенно иного характера: они разрушают живые клетки. Остается одно — инфразвуки, неслышимые звуки низкой частоты…

Генерал придвинул кресло к Строеву и сидел, не шевелясь. Он на лету ловил каждое слово инженера.

— Под действием инфразвуков человеческий организм испытывает сильную боль, раздражается. Вот, что написано в энциклопедии: «При больших амплитудах инфразвуки ощущаются, как давление и даже как боль. Так, например, бывают случаи, когда пассажиры, сидящие в троллейбусе, при работе компрессора воздушного тормоза, не слыша звука, ощущают боль в ушах». Влияние, как видите, чисто физиологическое. Но если в сотни, в тысячи раз увеличить мощность инфразвуков? Тогда соответственно увеличится и их физиологическое действие. И, вероятно, есть такая грань, за которой оно неизбежно повлечет за собой и психическую реакцию…

Генерал придвинулся еще ближе.

— Продолжайте, продолжайте.

— Признаюсь, Аркадий Степанович, я не был совершенно убежден в правильности этой идеи. Нужно было проверить ее. Я решил поехать домой — книг по акустике у меня достаточно. И вдруг я вспомнил, что Веденеев сегодня ночью работает у себя в кабинете. Меня прямо в дрожь бросило. Я хорошо знаю его привычку — работать под музыку. Вот с этим псом мы и бежали по городу. Тут уж было не до книг — приходилось на практике проверять правильность идеи.

— И как?

Строев вытащил из кармана бумажный сверток, развернул его и положил на стол небольшой металлический предмет.

— Этот генератор я снял с приемника.

— А Веденеев?

— Приемник работал, но Веденеева спасла зубная боль. Он выпил коньяку и крепко заснул. Видимо, во время сна инфразвук, как и обычный звук, действует неизмеримо слабее.

Генерал резко встал, прошелся по кабинету:

— Итак, орудие убийства — мощный генератор инфразвука?

— Так точно, Аркадий Степанович! Этот излучатель, видимо, чертовски остроумно устроен. Судя по всему, мощность его очень велика. На утомленного человека мощный инфразвук, особенно вблизи, может оказать настолько сильное действие, что нервы сдадут, человек потеряет контроль над собой и рука потянется к пистолету. Так, видимо, было с Карпенко. У Ионесяна просто не выдержало сердце. А Трайнин… Я думаю, что в рацию стратоплана был вмонтирован еще более сильный генератор. Таким образом, в маленькой кабине создалось исключительной силы инфразвуковое поле. Инфразвук не слышим. Видимо, несколько минут Трайнин боролся с действием инфразвука. Затем упал и при падении разбил щиток. Воздействие прекратилось… Все это, разумеется, нужно еще проверить.

— Но, — осторожно вставил генерал, — версия эта убедительная. Завтра генератором займутся ученые. А мы займемся врагом. Теперь это будет легче, — генерал сделал паузу, подумал. — Знаете, Георгий Владимирович, в контрразведке, пожалуй, можно сформулировать такое правило: «Скажи мне, какое у тебя оружие, и я скажу, кто ты». Как вы думаете, капитан, где надо искать коварную руку?

Ответ у Строева был готов давно. Но по тону, каким генерал задал вопрос, Строев понял: у Славинского есть свое мнение, говорить поспешно не стоит. Он помолчал, вновь перебирая все свои соображения.

— Скорее всего, Аркадий Степанович, это кто-то из сотрудников радиотехнической лаборатории. Для этого и нужно было врагу повредить радиоприемник, чтобы он попал туда на ремонт. Во время ремонта генератор и был вмонтирован.

— Вывод вероятный, но пока недоказанный. Это мог быть и сотрудник другого отдела. В каком отделе работает враг — вот, с чего надо начать поиски.

Генерал задумался и заговорил после долгой паузы:

— Враг был уверен в успехе. Два удара он нанес. Поможем ему нанести третий. На этом мы его и поймаем с поличным.

Генерал опять подумал и твердо заключил:

— Завтра Веденеев объявит, что вся документация, относящаяся к строительству стратоплана, передается в Москву. Он потребует ее сдать и сложит, разумеется, в сейф. Врагу это на руку: появится возможность одним ударом уничтожить все материалы. В самом деле, Карпенко и Ионесян убиты, на Веденеева он уже нацелился. Если еще уничтожить документы, не останется ничего. Понимаете, как это выгодно врагу?

Генерал помолчал и решительно повторил:

— Да, в этом случае враг должен действовать, обязательно должен… Иначе сводятся на нет все его успехи. Ведь в другое бюро пробраться будет труднее.

Глава 7

На утренней пятиминутке Веденеев, все еще ходивший с завязанной щекой, объявил, что по приказу министра нужно в двухдневный срок подготовить к отсылке в Москву всю техническую документацию по стратоплану. Руководителей отделов и групп Веденеев предупредил: задержек и опозданий не должно быть. Начальнику секретной части приказал немедленно по окончании работы уничтожить все черновики, наброски, записи.

Никогда еще в бюро не было такой мрачной гнетущей тишины. Все хорошо понимали, что работу над стратопланом будут заканчивать другие… А ведь не так легко оставить мысли, идеи, которые вынашивались месяцами, не давали покоя ни днем, ни ночью…

Через день, в назначенное Веденеевым время ведущие конструкторы сдали папки с документацией, чертежи, расчеты. Веденеев долго возился с материалами, разложил их по несгораемым шкафам, у которых на эту ночь был установлен специальный пост — два автоматчика.

К шести часам бюро опустело. А еще через пятнадцать минут Славинский, Веденеев и Строев вошли в кабинет и открыли один из сейфов. В нем было шесть папок — по числу отделов. Генерал внимательно их осмотрел и отложил папку радиотехнического отдела, на уголке которой было едва заметное утолщение. Славинский и Строев переглянулись. Генерал перочинным ножом надрезал обложку — под ней оказалась ватка, смоченная каким-то раствором.

— Старый прием, Георгий Владимирович. Догадываетесь? — Генерал оторвал обложку и передал ее Строеву.

— Так точно. По-видимому, фосфор, растворенный в сероуглероде. Судя по запаху, здесь еще и бензол. Через полчаса, примерно, фосфор должен воспламениться.

— Что ж, проверим.

Ждать пришлось недолго. Через сорок минут оторванная обложка бурно воспламенилась и в несколько секунд сгорела дотла.

— Что теперь? — спросил Веденеев генерала.

— Пока ничего. Но вы не беспокойтесь, Сергей Григорьевич, все будет в порядке.

— Я в этом уверен. Ну, доброй ночи, товарищи!

— Всего хорошего.

Когда Веденеев ушел, генерал сел на диван, указал Строеву на кресло.

— В радиотехнической лаборатории работает шестнадцать человек.

— Одного, на мой взгляд, можно не считать, товарищ генерал.

— Кого?

— Бурцеву. Она приехала сюда уже после гибели Карпенко и Ионесяна.

— Можно не считать, — генерал улыбнулся