– Боюсь, что не могу этого допустить.

– Не думаю, что у вас есть выбор, Поппи.

– Вы, мэм, лучше многих понимаете, что я выполняю приказ.

– Поппи, во-первых, зовите меня Элизабет. Во-вторых, насколько я успела заметить за последние недели, вы и заказы не очень-то четко выполняете, так стоит ли что-то менять? Давайте дослушаем вашу историю, и я скажу, возьмусь ли за эту работу. А потом поделюсь с друзьями, но вас это не должно беспокоить.

Дуглас хихикает:

– Твоим друзьям о тебе известно все?

– Все, что им следует знать.

– И о твоем командорском звании[5]?

– Разумеется, нет.

– Стало быть, не все?

– Не все.

– А когда ты в последний раз пользовалась своим титулом, Элизабет?

– Когда мне понадобилось срочно взять напрокат мотоцикл, чтобы уехать из Косово. А ты своим когда, сэр Дуглас?

– Когда пытался добыть билеты на «Гамильтона».

У Элизабет звонит телефон. Редкий случай. Она смотрит на экран. Это Джойс. Совсем редкий случай.

– Извините, я должна ответить.

В каком-то смысле наглость Конни Джонсон заслуживает восхищения. В ней даже есть определенный стиль. Но они потратили на засаду массу времени, и теперь, чтобы прижать Конни к стенке, им нужно придумать что-то поумнее. Но что именно – Крис Хадсон пока не может сообразить. И чтобы усугубить страдания, он решает позаниматься на велотренажере.

Из всех тренажеров в зале велосипед ему подходит больше всего. Ведь на нем занимаются сидя, и во время тренировки удается смотреть в телефон. Темп выбираешь сам – Крис предпочитает умеренный, – но можно и ускориться, чтобы выглядеть более впечатляюще, когда мимо проходит мускулистый мужчина в трико или мускулистая женщина в лайкре. В этот зал ходят многие его коллеги из файрхэвенской полиции. Иногда Крис с ними сталкивается, и, как он обнаружил, чины здесь ничего не значат. На днях один констебль хлопнул его по спине и сказал: «Продолжай, приятель, ты своего добьешься!» Приятель? В следующий раз, когда понадобится просмотреть записи с камеры наблюдения на стоянке за трое суток, этот молодой констебль узнает, кто кому приятель.

Крис видит инспектора из своего следственного отдела, Терри Халлета, с голым торсом выжимающего штангу. Боже правый!

Крис, в мешковатой футболке и таких же шортах, продолжает крутить педали. Шорты! Вот до чего дошло! Конечно, все эти тренажеры – ради Патрис. Потому что впервые за почти два года женщина регулярно видит его обнаженным. Надо признать, он старается обходиться без света, но все-таки. Пока что Крис счастлив, и Патрис выглядит счастливой, но разве она признается, если это не так? Крис полагает, что в этом случае она перестанет с ним спать, но все же нет ничего плохого в том, чтобы питаться правильно, сбросить несколько килограммов и попробовать найти мышцы под своей рыхлой оболочкой.

Отношения Криса и Патрис еще в самом начале – на стадии страсти и картинных галерей. Возможно, через полгода они перерастут в любовь, и тогда он спокойно наберет вес обратно. Но пока что есть, то есть.

Велотренажер – произведение технологического искусства, полное циферблатов и кнопок: регулировка нагрузки, имитация подъема, датчик частоты сердечных сокращений, учет пройденной дистанции, затраченного времени и сожженных калорий. Крис почти все это отключил. Частота сердечных сокращений его пугает. Монитор показывает цифры, которых просто не может быть. А хуже всего – счетчик калорий. Шесть миль крутить педали, чтобы сжечь сто калорий! Шесть миль за половинку «Твикса»? Даже думать об этом невыносимо.

Вместо циферблатов он смотрит передачу об антиквариате по телевизору, висящему на стене, и примерно каждые сорок пять секунд бросает взгляд на закрепленные рядом часы, мысленно молясь, чтобы час скорее закончился.

Старичок на телеэкране пытается скрыть разочарование, услышав, что его кораблик в бутылке стоит всего шестьдесят фунтов, и в этот момент у Криса звонит телефон. Обычно во время тренировки он старается не отвечать на звонки, но этот – от Донны. Что-то насчет Конни Джонсон? Скрестим пальцы.

Крис сбавляет и без того медленный темп и отвечает на вызов.

– Донна, я на велосипеде. Как Лэнс Армстронг, только без…

– Сэр, вы сможете подъехать в больницу?

Как официально! Донна говорит ему «вы» и называет его «сэром»? Это серьезно.

– Конечно, что случилось?

– Ограбление. Жестокое.

– Понял. А почему я?

– Крис, – говорит Донна, – пострадал Ибрагим.

Крис уже мчится к двери, забыв нажать «отбой».

Джойс держит Ибрагима за левую руку. Она слегка пожимает ее, пока он говорит. Элизабет держит другую руку. Рон приткнулся у дальней стены, на максимальном расстоянии от лежащего в постели друга. Но на глазах у Рона блестят слезы, а такого Джойс еще не видела, так что пусть себе стоит где хочет.

В носу у Ибрагима – трубки, вокруг туловища – толстая повязка, на шее – жесткий воротник, в локтевой вене – капельница. Он разом будто выцвел. Выглядит сломленным, испуганным. И, как Джойс вдруг понимает, старым.

Но он в сознании: сидит, подпертый подушкой, и разговаривает. Медленно, тихо, явно преодолевая боль, но разговаривает.

Джойс склоняется к Ибрагиму, чтобы услышать его.

– Знаете, парковку можно оплачивать через телефон. Очень удобно.

– До чего дошел прогресс! – говорит Джойс и снова пожимает ему руку.

– Ибрагим? – вмешивается Элизабет. Такого мягкого голоса у нее Джойс еще не слышала. – Прости, но не надо сейчас рассказывать нам о парковке. Мы хотим узнать, кто это совершил.

Ибрагим кивает, насколько позволяет ему воротник, и делает неглубокий вдох, превозмогая боль. Он высвобождает ладонь из рук Элизабет и пытается поднять палец, но сдается, не справившись.

– Ладно, но это приложение действительно хитроумное. Надо просто…

Вдруг распахивается дверь, и в палату врываются Донна с Крисом. Они сразу устремляются к кровати.

– Ибрагим! – вскрикивает Донна.

Джойс уступает ей его руку. Они все держат ее по очереди. Крис заходит с другой стороны и стучит пальцем по изголовью кровати. Смотрит на Ибрагима и пытается улыбнуться.

– Ну вы нас и напугали.

Ибрагим кое-как умудряется поднять большой палец.

– Мы должны знать, кто это сделал, понимаете? – говорит Донна.