– Я тоже слышал. Я даже видел бюрера, который таскал дрова Болотному Доктору.

– Так, может, стоит с ними поговорить?

Гупи обернулся. Но блеклые, красноватые отсветы и два пластиковых забрала помешали ему рассмотреть выражение лица американца.

– О чем?

– О чем? – переспросил Шрек.

– О чем ты собираешься с ними говорить?

– Ну… Не знаю. Главное установить контакт…

– Главное не спровоцировать нападение. Я так полагаю, они не испытывают по отношению к нам никаких чувств. Ни злости, ни ненависти. И, уж точно, никакой любви. Мы для них – всего лишь ходячая еда.

– Почему же они сразу не набросились на нас?

– Ну, дружище, ты ведь тоже, наверное, не пытаешься сожрать всякую овцу, что оказывается рядом с тобой.

– Я не ем сырое мясо.

– А бюреры предпочитают сырое, но с тухлинкой… Но это не значит, что в отношении нас у них нет гастрономических планов.

Излом остановился и что-то громко крикнул на непонятном языке. Слова были короткие, рубленые, насыщенные шипящими согласными. В ответ бюреры заворчали. А может, зачавкали. В любом случае издаваемые ими звуки не были похожи на членораздельную речь. Что они означали, агрессию или умиротворенность, можно было только гадать.

Излом произнес еще несколько слов на том же, чуждом любому обитателю Земли языке и бросил труп «грешника» перед собой. Двое бюреров едва успели отскочить в сторону. Излом поднял вверх уродливую левую конечность, как белый флаг парламентера, и медленно попятились назад.

В толпе бюреров возникло странное движение – будто волны одна за другой прокатились. Те, что находились ближе к центру, стали подниматься на ноги. Остальные, левитируя, начали подтягиваться к ним ближе.

Журналист обернулся, нашел взглядом Гупи и сделал жест человеческой рукой: куда?

Гупи указал на противоположный проход. Журналист недовольно дернул подбородком и начал смещаться в сторону. Теперь он пытался выбраться из толпы бюреров так, чтобы встретиться с Гупи и Шреком возле левого прохода. Двигаться Журналисту было непросто, поскольку бюреры уже не уступали ему дорогу, как прежде. Когда он осторожно отодвигал ногой одного из них, карлик недовольно рычал, скалился и даже вскидывал руки, готовясь нанести психокинетический удар. Но, видно, Излом все же внушал им некое уважение. А может быть, страх. Как бы там ни было, дальше демонстрации угрозы дело не шло. Пока не шло.

Гупи первым ступил на узкую полоску открытого пространства возле стены. И тотчас же на него обернулись двое находившихся поблизости уродливых карликов. Один злобно зашипел, другой поднял сжатую в кулак руку.

– Тихо… Тихо… – Гупи погрозил шипящему стволом автомата. – Иди… А то все без тебя сожрут.

Карлик будто понял его – посмотрел в ту сторону, где уже началось кровавое пиршество и, забыв о сталкере, активно заработал руками, пробираясь вперед. За ним рванул тот, что грозил Гупи кулаком. Бюрер, которого он бесцеремонно оттолкнул в сторону, схватил ловкача за лохмотья на спине и отшвырнул назад. Но ловкач и не думал сдаваться и снова дернулся вперед. Но тут уже двое недовольных такой прытью бюреров преградили ему путь. Среди уродливых карликов возникла свара. В ход пошли не только кулаки и зубы, но и психокинетика – то один, то другой бюрер вдруг с криком взлетал вверх, будто наподданный ногой мяч.

Пользуясь тем, что на него никто больше не обращает на него внимания, Гупи быстро двинулся к левому проходу. Следом за ним – Шрек. Американец шел боком, держа винтовку перед собой. Как будто она смогла бы защитить его, вздумайся вдруг бюрерам попробовать, какой он на вкус.

– Ты только представь себе, как тут воняет! – сказал Гупи.

Шрек в ответ только поморщился – что за дурацкая сталкерская привычка, тратить нервы на всякую мерзость и гнусь?

Добравшись до левого прохода, Гупи посветил в него фонариком. Повсюду, насколько хватало блеклого луча фонарика, навалены кучи тряпья и мусора, среди которых копошились уродливые малыши. Должно быть, именно здесь находилась берлога бюреров. «Вот, сюда бы можно было кинуть гранату, – подумал Гупи. – Только зачем?»

Сталкер отыскал взглядом Журналиста. Толпа бюреров засасывала его, как трясина, сковывая движения и затягивая, затягивая вниз. Посмотрев на Гупи, Излом махнул рукой в сторону прохода, который был им нужен.

Двигайтесь, я догоню – так истолковал жест Излома Гупи.

Хорошо – они двинулись.

Но не успел Гупи и трех шагов сделать, как на него бросился бюрер. И, судя по вскинутым вверх рукам, намерения у него были вполне серьезные. Стрелять было нельзя. Гупи нырнул вниз и метнулся в сторону, надеясь уйти с линии атаки. Но бюрер заметил его движение и успел изменить направление удара. Будто тяжелая бетонная балка ударила Гупи в плечо и отбросила к стене.

Стрелять было нельзя…

Нельзя!

Гупи хотел это прокричать: «Нельзя!» – но не успел.

Тан!… Тан!… Тан!…

Отрывисто закашляла автоматическая винтовка в руках у Шрека.

Бюрер, в которого он целился, отвел в стороны почти все пули. Лишь одна слегка оцарапала ему плечо. Но остальные ведь не ушли в пустоту! Они угодили в других подземных карликов. Двое упали. Зато остальные – десять? пятнадцать? – развернулись в сторону выстрелов и разом вскинули руки.

Шрек успел выпустить пол-обоймы, прежде чем винтовку выбили у него из рук. Вояка выхватил из набедренной кобуры пистолет, но и он тут же вылетел из руки и, тупо стукнувшись о стену, упал на бетонный пол.

«Идиот несчастный», – подумал о Шреке Гупи. Если агент СС пришел сюда, чтобы увидеть светопреставление, то сейчас оно начнется. И его место – в первом ряду. Ну, а Гупи все еще надеялся остаться в живых.

Надеялся?

Ну, а почему бы нет!…

Гупи ударил прикладом в лицо подскочившего к нему бюрера и рванул ко второму проходу.

Бежать было недалеко, но бюреры все время путались под ногами. Дважды Гупи ощутил психокинетическое воздействие. Первый удар невидимого кулака пришелся в спину и, по счастью, прошел вскользь. Зато второй был нанесен прямиком в грудь. И с такой силой, что у Гупи на миг в глазах потемнело. Если бы не защита скафандра, тут бы ему, точно, пришел конец – сломанные ребра сложились бы, как на шарнирах, и пронзили легкие и сердце.

Ну, нет! Сталкер не собирался сдаваться! Жизнь, конечно, штука паршивая. А жизнь сталкера так и вовсе почти ничего не стоит. Не дороже бирюлек, что таскает он из Зоны. Но сдохнуть – оно ведь всегда успеется. Поэтому в любой, даже самой безнадежной ситуации, надо стараться остаться в живых. Хотя бы для того, чтобы потом снова начать думать о смерти. Как самурай.

Гупи вдруг сообразил, что в руке у него фонарь, свет которого все еще приглушен красным светофильтром. Сталкер щелкнул переключателем, и сразу трое бюреров, задумавшие остановить его, но угодившие под луч яркого света, с испуганным визгом метнулись во тьму.