– Посетите снова нашу маленькую приятельницу. Вы увидите – она по-настоящему интересна.

– Если вы говорите о мисс Милли Тил, – ответил он, – я, разумеется, о ней не забуду. Но и вы не забудьте, что если речь идет о ее «интересности», то это открыто мною самим: ведь это я – как утверждалось за обедом – изобрел мисс Милли.

– Ну, мне кажется, можно было понять так, что вы пока еще не получили патента. Я только хотела сказать, не нужно, в суматохе разных других дел, слишком ею пренебрегать.

Растроганный, удивленный совпадением ее просьбы с просьбой Кейт, Деншер быстро спросил себя, не сможет ли такое совпадение помочь ему с самой тетушкой Мод. Во всяком случае, он мог хотя бы попробовать.

– Вы все очень заботитесь о том, как мне поступать. Знаете, как раз об этом мне говорила мисс Крой. Она старается держать меня в курсе – она может так много мне о них рассказать.

Ему было приятно представить хозяйке дома такой рассказ о своей беседе с Кейт, который, хотя и соответствуя действительности, мог бы ее вполне успокоить, однако тетушка Мод, с поразительным спокойствием и глядя прямо ему в лицо, приняла это так, словно ее доверие к ним опиралось на совсем иные подпорки. Если она разглядела в его словах скрытое намерение, она и глазом не моргнула, не выказав ни сомнения, ни согласия, только сказала невозмутимо:

– Да, она и сама готова на что угодно ради своей подруги, так что ее поучения не расходятся с ее поступками.

Деншеру очень хотелось бы выяснить, знает ли тетушка Мод о том, как далеко заходит преданность ее племянницы. Более того, он был несколько озадачен столь неожиданной гармонией в этом особом случае; из-за чего он тут же задумался, да не решила ли миссис Лоудер использовать американочку, чтобы та отвлекла его внимание от Кейт, а мастерское владение Кейт этим сюжетом не было ли лишь притворством, предназначенным для ее тетки? Что, при всем том, могло в результате статься с самой американочкой, если учитывать это последнее обстоятельство, было поэтому вопросом, нисколько не терявшим своей остроты. Однако вопросы могли и подождать, а пойти навстречу пожеланию миссис Лоудер, как он понимал, оказалось очень легко.

– Знаете, дело вовсе не в том, что я хоть сколько-нибудь сопротивляюсь. Я нахожу мисс Тил очаровательной.

Этого-то ей и было нужно.

– Так не упустите свой шанс.

– Единственное препятствие, – продолжал Деншер, – ведь она – что естественно в такое время – уезжает из Лондона и, как я слышал, – за границу.

Какое-то мгновение тетушка Мод выглядела так, будто пыталась сама разрешить это осложнение.

– Она не уедет, – улыбнулась она, несмотря на это, – пока снова не повидается с вами. Более того, когда она поедет… – Она замолчала, оставив его в недоумении. Но когда через минуту заговорила снова, он растерялся еще сильнее. – Мы тоже поедем.

Деншер улыбнулся и сам счел свою улыбку несколько странной.

– А что мне за польза от этого?

– Мы будем где-нибудь рядом с ними, а вы к нам приедете.

– О! – произнес он довольно неловко.

– Я сама об этом позабочусь. Я хотела сказать – я вам напишу.

– Ах, спасибо! Спасибо вам! – И Мертон Деншер рассмеялся. Тетушка Мод и в самом деле обязывала его его же честным словом, и честь его несколько поежилась от того, как, по его собственному мнению, он – довольно беспомощно – позволял ей верить, что на его слово можно положиться. – Есть масса самых разных обстоятельств, которые придется учитывать, – туманно добавил он.

– Несомненно. Но среди них есть одно величайшей важности.

– Так скажите какое, прошу вас!

– Важно не пропустить величайший шанс вашей жизни. Я прекрасно отношусь к вам. Я о вас забочусь, оберегая его для вас. И я могу – я могу вымостить для вас эту дорожку. Девочка очаровательна, она умна, она добра. И ее состояние – это целое состояние!

В этом и была вся она – тетушка Мод! Частички мозаики сложились для Деншера в цельную картину, когда он прочувствовал, как она откупается от него, и откупается – это было бы смешно, когда бы не было так грустно! – деньгами мисс Тил. Он осмелился, довольно насмешливо, счесть ее совет несколько экстравагантным.

– Благодарю вас за великолепное предложение…

– Того, что мне не принадлежит? – Миссис Лоудер ничуть не смутилась. – Я и не утверждаю, что оно принадлежит мне, – но нет никаких причин, почему бы оно не стало принадлежать вам. И учтите, – настойчиво продолжала она, – я не из тех, кто бросает слова на ветер. А вы, между прочим, мне кое-чем обязаны, если хотите знать.

Он очень явственно ощущал ее давление, он чувствовал, понимая ее основания, как она последовательна, он даже понимал, до некоторой степени, – и это тут же получило странное подтверждение, – что она говорит правду. А правда ее, кстати сказать, заключалась в том, что она верила, что его можно подкупить, и эта вера, пока они стояли там и беседовали, не только для нее, но и для него самого высвечивала невозможное.

– Разумеется, я хорошо понимаю, как обязан вам за ваше хорошее отношение ко мне. Например, я так благодарен, что вы меня сегодня пригласили…

– Ну конечно, мое сегодняшнее приглашение тоже часть этого. Но вы просто не знаете, – добавила она, – как далеко я зашла ради вас.

Он покраснел так, будто вся его честь бросилась ему в лицо, но снова рассмеялся как мог:

– Зато я вижу, как далеко вы заходите.

– Честнее меня нет женщин на свете, но я сделала для вас то, что считала необходимым. – И затем, тогда как ее мрачная серьезность заставила Деншера лишь удивленно взирать на нее, продолжила: – Чтобы открыть вам дорогу, это было необходимо. От меня это имеет вес. – Он не сводил с нее удивленных глаз, и она, не менее удивленно, спросила: – Вы что, не понимаете? Я ради вас произнесла необходимую ложь. – Деншер по-прежнему демонстрировал ей пошедшее красными пятнами лицо и растерянную улыбку. Несмотря на это, произнося свои слова с силой и так, будто он, минутку поразмыслив, должен был понять, что она имела в виду, она закончила: – Теперь я полагаюсь на то, что вы подтвердите мои слова. – И, отвернувшись, она отошла прочь.

Минутку поразмыслить он, естественно, смог более свободно, когда уже покинул дом на Ланкастер-Гейт. Он направился по Бейзуотер-роуд, но вдруг замер под неяркими звездами у новой церкви, посреди площади, что, протянувшись к востоку, открывалась по левую сторону от него. Он пережил краткий приступ тупости, но теперь понял. Миссис Лоудер гарантировала Милли Тил – через миссис Стрингем, – что Кейт к нему равнодушна. Она подтвердила, через этого же посредника, что привязанность существует только с его стороны. Он догадался, он догадался и поэтому понял, что означало в ее устах «открыть ему дорогу». Она обрисовала Кейт просто сочувствующей ему, с тем чтобы Милли тоже ему посочувствовала. Ее ложь действительно была «необходимой» – самой необходимой из всех возможных и самой глубоко и ярко дипломатичной. Так что Милли была успешно обманута.