* * *

Иеро нежно поцеловал Лучар и направился в сторону отвратительных зарослей, громоздившихся на востоке. В нескольких футах за ним двигался Горм, нюхая воздух и негромко фыркая. Старый эливенер следил за ними взглядом, сжимая одной рукой узду Клоца и положив другую на плечо девушки. Позади них стояли сбившиеся в плотную группу моряки. Дым клубился вокруг горящих факелов, стрелки держали наготове арбалеты.

Как и всегда перед встречей с опасностью, Иеро ощутил легкую нервную дрожь; привычным усилием воли он подавил страх. Тщательно, не торопясь и не обращая внимания на порожденную Домом мерзкую растительность, он искал на почве любые следы древней деятельности человека. Одновременно он поддерживал постоянную ментальную связь со своим мохнатым спутником. Прошло полчаса, и они уже вплотную придвинулись к границе территории Дома.

— «Стой!» — команда медведя заставила вздрогнуть Иеро. Он увидел, что Горм стоит, напряженно вытянув тело вперед, а его маленькие глазки смотрят вдаль. Медведь несколько раз фыркнул, он явно ловил какой-то слабый запах.

— «Где-то поблизости есть металл, — сообщил он. — Запах очень слабый. Не двигайся, я попытаюсь найти это место»

Медведь медленно пошел вперед. В этой части песчаной, поросшей низким колючим кустарником равнины располагалось несколько невысоких холмов. Горм остановился перед одним из них, округлым образованием высотой не более пяти футов. Кусты терна и пучки бурой травы окружали холм со всех сторон и торчали на его вершине. Горм тщательно принюхивался к чему-то, расположенному у основания холма, затем медленно пошел вокруг него. На некотором расстоянии за медведем следовал Иеро, внимательно наблюдая за ним и стараясь не мешать мохнатому следопыту.

Восточная сторона холма, обращенная в сторону владений Дома, была менее округлой, чем западная и казалась как бы стесанной. Заросли огромных поганок находились не более чем в двухстах ярдах от холма, и когда Иеро подумал об этом, то снова ощутил нервную дрожь. Он с усилием направил свои мысли на главную задачу — поиски города.

Медведь остановился у ноздреватого серого камня, лежавшего в основании холма. Затем, по-прежнему ничего не сообщая, он направился дальше и оказался в неглубокой, промытой, вероятно, последним ливнем ложбине. Боковая поверхность холма круто вздымалась над впадиной. Горм поднял лапу и, осторожно действуя когтями, стал расчищать склон. Струйки песка, земли и мелких камней потекли на дно ложбины, открывая в глубине блестящую поверхность.

— «Смотри, — пришла мысль медведя, — здесь металл, очень, очень старая работа людей».

Горм опустил лапу, и священник увидел нечто гладкое и сверкающее. Ровная металлическая поверхность, отполированная, словно зеркало; возможно, это была стена, но скорее всего — дверь. Дверь!

Человек задумчиво посмотрел на склон холма. Зверь сел рядом и стал наблюдать; он выполнил свою задачу. Иеро еще раз оценил фантастическое обоняние своего четвероногого спутника. Обнаружить древний, почти не имеющий запаха металл под слоем земли и камней! Это казалось невозможным.

Затем священник послал сообщение брату Альдо. Теперь, когда он находился у порога исчезнувшей цивилизации, ему была необходима помощь. Если им с Гормом удастся найти путь вниз, в неведомые глубины древнего города, они будут надолго отрезаны от мира. В связи с близостью территории Дома это представлялось рискованным.

Иеро начал копать землю своим длинным кинжалом. Под его осторожными ударами медленно открывалась блестящая металлическая поверхность, лишь слегка тронутая пролетевшими тысячелетиями. Когда брат Альдо и Лучар, покачиваясь на спине Клоца, обогнули холм, работа была закончена. Полностью очищенная от земли дверь была границей между разделенными бездной времени двумя мирами.

— Итак, нам удалось найти вход, — Альдо постучал по гладкой поверхности двери. — Но кто знает, что там дальше? — он повернулся к Иеро. — Пока мы здесь одни, стоит обсудить план дальнейших действий. Гимп и его люди идут за нами пешком и скоро будут здесь. Что ты предлагаешь, Иеро?

К моменту, когда возглавляемый маленьким капитаном отряд показался вдали, главный вопрос был решен. Моряки останутся у холма вместе с Клоцем; они будут наблюдать за окрестностями и, в случае необходимости, придут на помощь тем, кто спустится вниз. Но вторая проблема оказалась более трудной. Все четверо — Иеро, Альдо, Лучар и медведь отправятся в подземный город. Кто же будет передавать оставшимся на поверхности их ментальные сообщения и команды? Как вызвать помощь, если она вдруг понадобится?

Решение предложила Лучар. Ее идея была простой — обучить капитана Гимпа мысленной речи.

Когда маленького шкипера посвятили в этот план, его лицо побледнело. Он испытывал мистический ужас перед колдовскими чарами, позволяющими волшебникам и мудрецам общаться, не произнося ни слова. Но Гимп был смелым человеком. Когда Иеро поклялся капитану, что чары мысленной речи не принесут ему вреда, тот заметно успокоился и объявил, что готов выполнять все указания священника.

И все же он вздрогнул и отпрянул назад, когда мысль Иеро, простое «добрый день», достигла его сознания. Вскоре он нашел, что в беззвучных словах, возникающих в его голове, нет ничего страшного. Тогда, следуя советам всех четверых, капитан попробовал передать собственное сообщение. Сначала из этой попытки ничего не вышло; гримасы, которые строил Гимп, стараясь послать ментальный сигнал, лишь веселили Лучар. Однако за очень короткое время капитан обучился «слышать» каждого из четырех путешественников, включая медведя.

Покончив с проблемой связи, они начали исследовать дверь. Она была сделана из серебристого металла, достаточно твердого и не поддающегося коррозии. Железо или сталь, несомненно, покрылись бы ржавчиной за прошедшие тысячелетия, а этот металл выглядел как новый и казался Иеро совершенно незнакомым. Возможно, где-то в тайных архивах Аббатств имелись сведения об алюминиевых сплавах, но Иеро не был специалистом в этой области.

Дверь, полностью очищенная от земли, блестела в лучах солнца. На ее гладкой поверхности не было ни ручки, ни замочной скважины; очевидно, обычным ключом она не открывалась — если вообще открывалась снаружи. Попытки отжать дверь снизу или сбоку с помощью копий не привели к успеху; два наконечника были сломаны, но дверь даже не шелохнулась. Ее металлическая поверхность также не поддавалась усилиям людей. Наконец, Гимп, встав на колени, просунул в щель между дверью и косяком тонкое лезвие ножа и медленно повел его вверх. Ему удалось нащупать засов на высоте трех футов от порога. Затем в щель был вставлен топор, по обуху которого капитан нанес мощный удар тяжелой секирой.

Иеро потянул створку двери. Медленно, с жалобным, протестующим скрипом, она распахнулась. Люди застыли в молчании перед темным входом; оттуда подуло холодом. За дверью находилась рифленая металлическая плита, переходящая в широкую, слегка изгибающуюся лестницу. Один из моряков радостно закричал, но товарищи зашикали на него. Кто знал, что они открыли? Что могло через эту дверь войти в их мир? Люди чувствовали, что момент был слишком неподходящим для восторженных криков.