Андрей фыркнул и заявил:

— Каким надо, таким и читал, — потом, уже примирительно, а не дерзко, добавил: — Объясни мне, неразумному, гениальный ты наш.

Теперь фыркнул я. С ним вообще на удивление легко общаться вот так, по-панибратски, почти дружески. И его не волнует, что за неделю в принципе нереально подружиться, это только возненавидеть можно за один миг. И все-таки он мне импонировал. Именно с этим человеком хотелось не просто говорить, а делиться тайнами, чаяниями, мечтами. Но я сдержал себя. Мои мечты — это личное. Это только мои мечты. И вряд ли я когда-нибудь сумею найти того, с кем захочу их разделить.

— Карточка, которую тебе оформили как любому штатному сотруднику — тоже артефакт. Причем схожий с твоим кулоном. — Андрей тут же попытался скосить глаза, чтобы увидеть амулет на цепочке, висящей у него на шее. — Такие артефакты специально создавались, чтобы турист-междумирянин не остался без средств существования в мире, лишенном магии, как твой.

— Никогда бы не подумал, — пробормотал Андрей и перевел взгляд на меня. — Она выглядела как самая обычная карточка. И я деньги в банкомате снимал.

Вздохнул, отвернулся. Не хотел ему показывать, что все еще скучаю по работе. С Карлом мне было очень легко и приятно. Я бы не отказался и дальше быть при нем секретарем. Только не уверен, что после той маленькой революции, которую затеял провернуть на фоне защиты диссертации, смогу позволить себе такую роскошь.

— Карл часто посещает Землю с туристическими группами. Он знает, как именно выглядят ваши средства работы с финансами. Думаю, именно поэтому артефакт сразу принял удобный для твоего восприятия вид.

— То есть можно этой карточкой расплачиваться и у вас, так? И за полет на дирижабле, и за поход в кафе в городе, например?

— Полет на дирижабле, — я снова вернул насмешливый тон, — не будет стоить тебе ровным счетом ничего. И это тоже прописано в договоре.

— Хочешь сказать, что я подпадаю под категорию льготников?

— Именно. А студентам летный жетон обойдется вполцены при предъявлении университетского значка.

— Что-то ни разу на вас никаких значков не видел.

— Их не принято носить внутри самого университета.

— Кстати, — неожиданно оживился Андрей. — А что у вас является эквивалентом сумки?

Дурацкий вопрос. Но я ему этого не сказал. Просто лаконично ответил:

— Сумка.

— Ир. — О да, этот тон мне уже был знаком. Невольно улыбнулся, хоть и не смотрел сейчас на Андрея, а делал вид, что снова погрузился в изучение прелестей компьютерного мира. — И нечего лыбиться, — протянул Андрей, я скосил глаза и вдруг заметил, что телефон, который лежал рядом с его бедром, светится. Переводчик в ответ на мою мысль мгновенно подсказал, что бы это могло значить. Перестал улыбаться. Но все еще делал вид, что занят только что открывшимся полностью сайтом. Андрей взял в руки телефон и, бросив на меня взгляд, начал что-то быстро набирать на маленькой клавиатуре. А я понял, что готов не просто зарычать на него, но и укусить. Так, чтобы побольнее.

Голос звучал холодно и отстраненно. Я очень старался, чтобы он звучал именно так.

— И что он пишет?

— Кто? — В интонации прорезались подчеркнутые недоумение и невинность.

— Твой парень.

— Он не мой. — А вот теперь он говорил с насмешкой.

— И все-таки? — откинулся на спинку кресла и повернулся к нему. Удобно — колесики, вращающееся сиденье. Надо будет запомнить и, может быть, применить в будущем.

Андрей посмотрел на меня изучающе, я — на него в ответ, сдерживая себя. Запрещая самому себе беситься и унижаться. Хватит. Один раз унизился, больше не хочу.

— Рассказывает, что бы позволил мне сделать, если бы ты нас в прошлый раз не прервал, — обронил небрежно, специально захотел меня разозлить. Неужели так и не понял, как я опасен в гневе? Зажмурился, чтобы не броситься на него прямо сейчас. Знает же, что мне… противно об этом даже слышать. И все равно назло мне говорит. Намекает. Не стесняется. — Ир, ты там в обморок от злости не бухнешься? — раздался голос Андрея с кровати, ласковый до отвращения.

— Не бухнусь, — неприкрыто прорычал в его сторону и снова отвернулся к экрану монитора.

— Может быть, хватит с тебя на сегодня посиделок в Сети?

— Тебя не спросил!

— Ир, не дуйся. Раз уж не могу пока с ним встречаться, дай хоть поэсэмэсюсь.

— Не дам. Ты, — я бы предпочел не развивать тему, но слова сами сорвались с языка, — нормальный взрослый парень. Сознательный. Сильный, по-своему. Зачем тебе это жалкое подобие мужчины?

Больше у него эта их связь работать не будет. Я все заблокировал. Обойдется.

Я вздрогнул, когда его голос раздался над самым ухом. Почувствовал, как он встал, ощутил, как приблизился. Но все равно вздрогнул.

— Ир, будь человеком, — протянул Андрей.

Резко повернулся к нему на стуле:

— Чтобы ты мог тут без зазрения совести удовлетворять со мной свои больные фантазии?

— А? — Андрей растерялся, и я, кажется, понял, что сморозил полнейшую глупость. Я все еще работал с его переводчиком. Именно от него мне в голову пришла мысль, что у них на Земле это устойчивое выражение, а Андрей еще ненастолько свыкся с мыслью, что я не человек, чтобы вовремя одернуть себя. То есть он вовсе не предлагал мне мерцнуть в человека и…

— Извини, — вырвалось само собой. Я был смущен и раздосадован. Совсем крыша поехала, вообразил себе неизвестно что. Откинулся на подвижную спинку кресла и закрыл глаза ладонью. Услышал голос Андрея.

— Вот видишь, — проронил он спокойно и наставительно. — Я прав. Пора отдыхать. А то ты такими темпами совсем с катушек съедешь. А мне жить хочется — это раз, а два — завтра у нас экскурсия по городу. Ты первым вызвался меня выгуливать.

— Не я вызвался, — вышло устало. Он прав, я на самом деле устал. — А Ира.

— Нет. В тот момент именно ты, — заявил он и потянул меня за руку.

Мне совсем не хотелось с ним спорить, хоть я и не был согласен. Запал прошел. Вздохнул, посмотрел на него, но не встал.

— Пойдем, — сказал Андрей мягко и улыбнулся. — Покажу тебе, как у нас тут с туалетными принадлежностями дела обстоят.

Улыбнулся в ответ. Почувствовал себя полным дураком, но улыбнулся. А потом встал. И тут мне пришло в голову пошутить. Он ведь все время без зазрения совести шутит. Я что, хуже?

— Потрешь мне спинку?

— Отпустишь на свидание, потру, — после секундной паузы откликнулся он.

— Обойдешься. — Подзатыльник получился не сильным. Так что, ему небольно. Но самое интересное, он даже не обиделся. Заржал как конь и объявил:

— Тогда и ты не жди.

Стояли и улыбались друг другу. Ничья. Но с таким, как он, я весьма рискую стать азартным игроком. Осталось только определиться, что поставить на кон. Возможно, искренность?