Приставы сняли с него наручники и указали ему на трибуну, с которой говорили свидетели. Он пробежал глазами по залу, садясь на стул, как если бы его удивляли люди, оказавшиеся вдруг перед ним, пришедшие посмотреть на него. На какой-то миг наши глаза встретились — или мне показалось, что встретились. Но он уже смотрел в сторону с выражением озадаченного недоумения.

Анонимный адвокат так и не показался, поэтому юридически, как ни странно, интересы Леру, потенциального свидетеля защиты, представляла Маркс. Она время от времени выдвигала возражения, все те же, что выдвигала или могла бы выдвинуть при допросе ее свидетелей.

Вдобавок Ричмен стал расспрашивать Пола не как обвиняемого в преступлениях. Он спросил его, кто он по профессии.

Леру немного подумал и ответил с южноафриканским акцентом, как на мой слух, сглаженным годами, проведенными вне родных мест, и усилиями самого Пола скрыть особенности произношения.

— В сущности, — ответил он, — я много лет работал программистом.

С предлогом слушания, установлением факта, давал ли Леру согласие на запись телефонных разговоров с Озом, было быстро покончено. Но Ричмен подтолкнул Леру к тому, что тот подтвердил те сведенья, за которыми я охотился годами. Да, он создал шифровальную программу E4M, но отрицал, что он создатель «ТруКрипт», его легендарного детища. Он назвал некоторые из своих псевдонимов, например Джоан Смит, Бернард Боулинз и Джон Смит. Он признал, что организовал транспортировку двухсот кило кокаина на JeReVe из Эквадора.

Когда Ричмен перешел к вопросам об убийствах, будничный тон Пола стал более резким.

— Вы понимали, что ваши дела с законом обстояли гораздо хуже, чем если бы речь и впрямь шла только о поставке метамфематина, верно? — спросил Ричмен, стремясь раскрыть причины, по которым Пол охотно сотрудничал с УБН.

— В каком смысле? — спросил Пол, откидываясь на стуле со сложенными на груди руками.

— Ну, к примеру, вы заказали множество убийств, правильно?

— Да, это правда.

— И вы, к примеру, заказали убийство филиппинского таможенного агента, верно?

— Нет, не верно, — ответил Пол, наклоняясь к микрофону и хмуря брови с легким раздражением. Скептически прищуренные глаза выдавали чувство превосходства, о котором говорили многие члены его семьи и прежние сотрудники.

— Что именно неверно?

— Это был не таможенный агент. — Возражение самое банальное: подразумевается жертва Нуами Эдиллор, была в прошлом агентом по недвижимости, которая также работала на Леру, устраивая дела с прохождением таможни его грузами.

— Значит, агент по сделкам с недвижимостью? — продолжил Ричмен.

— Да, верно.

— И был еще один агент по недвижимости, верно?

— Верно.

— Тоже убитый по вашему приказу, не так ли?

— Это правда. — Ничего похожего на раскаяние, ни намека на какую-либо эмоцию. Когда Леру затем признал, что он приказал убить Дейва Смита, его голос звучал холодно и блекло, как если бы он признал, что он позавтракал.

Ричмен расспросил Леру и о его решении сотрудничать с властями США, охотясь за доказательствами того, что он был под сильным давлением или что он получил заверения в том, что избежит экстрадиции или смертной казни. Чем большего выигрыша ждал Леру от сотрудничества, тем больше походило на правду, что он мог солгать, помогая вынести обвинительный приговор Озу.

— Власти не предоставили мне никаких гарантий, заключая сделку, — ответил Леру, похоже, натасканный в этом вопросе. — Мне просто сказали, что суду нужно удостовериться, что я говорю правду и предоставляю важную информацию.

Он признал, что принял решение в самолете, когда формально обвинялся только в попытке ввоза метамфетамина. Вероятным приговором были от десяти лет заключения до пожизненного срока, но, как Леру заботливо указал, рекомендованное судом наказание сводилось к «чему-то вроде двенадцати лет».

Когда Ричмен попытался довести его до признания того, что он сотрудничал только из страха, Леру ловко расстроил его планы.

Знал ли Леру, спросил Ричмен, что Адам Самиа и Дэвид Стилвел находились под судом за убийство Кэтрин Ли и что если бы он сам был обвинен в этом убийстве, он мог бы быть приговорен к смерти?

— Я не знаю, каковы действующие законы в этом случае, поэтому не могу вам ответить.

— Вы не знаете, приговаривают ли к смертной казни, если вы обвинены в убийстве перед американским судом?

— Я не знаю здешних законов, я не могу ответить на этот вопрос, — повторил Леру.

Когда они перешли к законам других стран, Леру продемонстрировал подробную осведомленность. Он признал, что против него могли быть выдвинуты уголовные обвинения на Филиппинах и в Эквадоре, последнее — «поскольку поставка кокаина началась там». Он не совершал преступлений в Бразилии, потому что «там нет закона о преступном сговоре». Что до Сомали, то он утверждал, «в Сомали нет никакого правительства, поэтому меня не волнует, что там происходило, эти действия не являются преступными».

Так Ричмен достиг своей цели, и судья, похоже, намеревался прекратить допрос. Ричмен попытал счастья еще с одним хитрым ходом.

— Верно ли, что вы заработали себе репутацию человека, который убивает тех, кто обкрадывает его?

— Это преувеличение.

— Больше вопросов нет, ваша честь.

После перекрестного допроса, в ходе которого Леру подтвердил Линде Маркс, что дал позволение на запись своих телефонных разговоров и на просмотр электронной почты, слушание завершилось. Приставы надели на Леру наручники и вывели через боковую дверь.

Снаружи другой адвокат Оза Фридберг, казалось, едва не праздновал победу, несмотря на то что сторона защиты в итоге потерпела поражение в вопросе об исключении материала телефонных звонков из состава улик. Они заставили Леру засветиться и, вызвав его на суд над Мораном Озом, они легко показали его полное убийств прошлое. «Конечно, мы знали, что телефонные звонки останутся уликами, — сказал Фридберг. — Но суд полюбовался на этого парня, это дорогого стоит».

Открытое слушание пробило брешь в глухой стене, окружавшей фигуру Леру. В тот же день федеральный судья в Нью-Йорке предал огласке часть его дела. Оказалось, что Леру формально признал себя виновным в 2013 году, после года сотрудничества. Окончательное решение по делу оставалось секретным, но теперь можно было ознакомиться с «информацией», под которой он подписался. Стали известны уголовные статьи, по которым Леру обвинялся: попытка ввоза метамфетамина, хакерство и подкуп иностранного чиновника. Также говорилось о преступлениях, которые он признал, но за которые не подлежал судебному преследованию, среди прочего — подстрекательство или участие в семи убийствах: Дейва Смита, Нуами Эдиллор, Кэтрин Ли, Джо Франка Суньиги, Брюса Джонса, Герберта Дань Дю и Чито — того человека, который выдал филиппинской полиции сбывавшего контрабандой оружие Даня Дю.