2016… Обвиняемые капитулируют… Покров секретности… Леру на трибуне… Иранский контакт.

В федеральном суде дела могут годами дожидаться слушаний и далеко не все дожидаются. 95 процентов дел, дошедших до процесса, заканчивается тем, что подсудимого признают виновным, в немалой степени из-за того, что адвокатам нечего противопоставить стороне обвинения, в особенности против сообщников Леру. Всем, кто входил в группу, занимавшуюся северокорейским метамфетамином, были предъявлены обвинения в сговоре с целью ввоза наркотика в Соединенные Штаты. Хантер, Гебель и Вамвакьяс обвинялись в еще более тяжких преступлениях — в сговоре с целью убийства агента федерального учреждения и его осведомителя. Соборски и Фильтер проходили по статьям, связанным с поставкой кокаина с Багамских островов.

Поначалу казалось, что дело Хантера раскроет и самого Леру. Назначенный судом адвокат Хантера нью-йоркский юрист по уголовным делам Марлон Кертон собирался построить защиту нетривиальным образом, используя хваленого свидетеля обвинения против юристов, добивавшихся осуждения Хантера. В январе 2015 года он подал прошение о закрытии дела Хантера, заявив, что помощь Леру привела к «недопустимым поступкам» правоохранителей. В основе лежала стратегия, редко применяемая и еще реже удачно применяемая, которая строилась вокруг понятия «принуждение». Заявление о «принуждении» подразумевало, что подсудимый совершил преступления в условиях угрозы его физическому здоровью или жизни. Иными словами, подсудимый мог быть признан невиновным, если кто-то с пистолетом в руках заставил его нарушить закон. Согласно утверждениям Кертона Хантер планировал убийство, потому что считал, что иначе Леру убьет его самого.

Джозеф заявил, что за годы до того, как он попал под арест, Леру грозился расправиться с ним и его семьей из-за провала закупки золота. Хантер находился в особом положении, он знал, что Леру исполнял свои угрозы. Кертон написал в прошении: «Мистер… в буквальном смысле слова убивал партнеров, и другие партнеры знали об этом» (имя Леру власти запретили Кертону упоминать, несмотря на статью в «Нью-Йорк таймс»). Кертон продолжал: «Как могли государственные служащие использовать такого человека в целях ареста других людей? Был ли выбор у мистера Хантера? Какой? Выбрать смерть?»

Хантер хватался за соломинку, и дьявольская ирония заключалась в том, что главный исполнитель кровавых замыслов Леру утверждал, что убивал из страха перед убийцами, подосланными Полом. Но при обилии улик другого способа защиты, казалось, просто не было.

Обвинители из Южного округа ответили, что, если Леру и угрожал Хантеру, это случилось слишком давно. У Джозефа было достаточно времени на то, чтобы выйти из организации и обратиться в полицию. И действительно, он сам признавал, что какое-то время не работал на Пола и вернулся в ряды его подчиненных, лишь когда его начальник Дейв Смит был убит.

В деле с корейским метамфетамином Скотт Стэмерс тоже подал прошение, надеясь на оправдание по причине «принуждения». Его юрист запрашивал у обвинителей данные обо «всех угрозах… [Леру] Скотту Стэмерсу», об «убийствах, совершенных по приказу… [Леру]».

Но в итоге Хантер и Стэмерс закончили тем же, что и другие обвиняемые в федеральных судах. Несколько недель спустя, еще до того, как дело попало на стол судьи, Хантер признал себя виновным. Через полгода то же сделали Стэмерс и все десять подсудимых по обоим делам.

К началу 2016 года я уже следил за этими расследованиями два с половиной года, и еще ни разу имя Леру не прозвучало в суде. Адвокаты обвиняемых вынуждены были не только опускать это имя в документах, но и прибегать к тщательно выверенным гипотетическим конструкциям, как, например, один из них в обращении к судье: «Представьте, что у вас есть крестный отец, человек, замешанный в самые ужасные преступления, какие только можно вообразить, включая убийства, и этот крестный отец содержит собственную службу безопасности, совершающую убийства согласно его замыслам».

Сперва фанатически поддерживаемая секретность еще имела смысл. По меньшей мере, до середины 2014 года Леру оставался действующим под прикрытием помощником УБН, находящимся под стражей. Его сотрудничество позволяло оперативникам подготавливать сложные провокации, основанные на ошибочном мнении бывших подручных Пола о том, что он на свободе. Но когда они были арестованы, иллюзия больше не приносила никакой пользы. Его имя попало в международные новости в декабре 2014 года. Секретность стала смешной. Леру мог еще убедить Оза, что статья в бразильской газете фальшивка, но разоблачения «Нью-Йорк таймс» положили конец его вымышленной жизни наркобарона.

И тем не менее правительственные службы по-прежнему окружали личность Пола тайной, следуя собственной логике, конечно, вызывающей вопросы. Его имя стало достоянием гласности, но досье было, как и раньше, за семью печатями. Засекречены были и большие части дел Хантера, его команды несостоявшихся убийц и группы, арестованной за торговлю северокорейским метамфетамином. То же касалось подсудимых из RX Limited в Миннесоте.

Даже к имени адвоката Леру относились как к государственной тайне. На закрытом слушании в августе 2013 года Пол имел в своем распоряжении Марвиньи, назначенного его защитником, и к тому же нанял нью-йоркского юриста по уголовным делам Б. Аллена Зейдлера. Ненамного позже он уволил Зейдлера и нанял другого адвоката, чье имя не разглашалось. Никто из тех, с кем я говорил, даже бывший государственный обвинитель по важным делам, связанным с терроризмом, не помнил случая, чтобы скрывали имя адвоката, когда имя прокурора было известно. Что еще загадочней, новый юрист даже не был назначен судом. Его услуги оплачивал сам Леру — кто знает, из каких источников? — и он мог отказаться от дела, когда ему заблагорассудится.

Когда один подсудимый за другим признавали свою вину, я терял всякую надежду на то, что сам Пол будет вызван для дачи показаний. Но адвокаты одного из обвиняемых полагали, что все же смогут добиться того, что Пол выйдет на свет.

«Госслужбы в замешательстве, — сказал Роберт Ричмен, один из защитников Морана Оза, когда я приехал в Миннеаполис, чтобы поговорить с тем. — Они не хотят признать, что Леру вовлечен в эту историю».

Ричмен и его партнер по защите Оза Джо Фридберг думали, что как раз у Морана есть серьезные основания настаивать на «принуждении». В конце концов, Оза выбросили из лодки, по нему стреляли. Проблема заключалась в том, что прокурор Линда Маркс вовсе не горела желанием вызывать Пола как свидетеля, а еще меньше ей хотелось отдавать его на растерзание защитникам Оза.

Их первые попытки проложить себе дорогу к Леру сводились к судебным заявлениям, высмеивающим абсурдную скрытность государственных служб. Когда они попросили о возможности поговорить с его адвокатом, прокурор ответила, что «юридический советник Леру потребовал анонимности, поскольку опасается за свою безопасность, которой могут угрожать «зарубежные компаньоны» мистера Леру». В ответ Ричмен и Фридберг написали: «Учитывая, что мистер Леру гораздо опаснее любого из своих партнеров, вызывает любопытство вопрос, раскрыл ли таинственный адвокат свое имя собственному клиенту. Возможно, личность адвоката неизвестна даже мистеру Леру, который встречается с ним в исповедальне, вероятно, или разговаривая через занавеску». Когда они предложили послать повестку Полу, Маркс ответила, что они могут сделать это «только в том случае, если он находится в США», и отказалась что-либо сказать о его местопребывании. Ричмен с Фридбергом смеялись в своем ответе: «У нас есть разумные основания надеяться, что мистер Леру пребывает где-то на планете Земля, но это, конечно, только предположение». Где бы он ни находился, они считали, что Леру, а не его подчиненные, вроде Морана Оза, должен предстать перед судом. «Употребление, которое нашли государственные обвинители мистеру Леру в качестве осведомителя, тем более достойно изумления, что правительство тем самым заключило сделку с главным создателем и лидером преступной организации, занимаясь при этом преследованием его подчиненных, — заключали они свой ответ. — Если бы вся компания «Майкрософт» была преступной организацией, правительство точно так же могло бы заключить сделку с Биллом Гейтсом для уничтожения службы доставки в этой компании».