Шутки в сторону, подобные послания были частью серьезного судебного ристалища, в котором Ричмен и Фридберг рассчитывали одолеть государство. Дело Оза опиралось отчасти на содержание телефонных разговоров, которые вели Леру из США и Оз из Израиля. Изучая улики, Ричмен обнаружил, что в офисе прокурора США записывали эти разговоры без ордера. Поэтому он подал прошение об исключении этих улик из дела, поскольку законы США требуют в таком случае согласия хотя бы одного из участников разговора на запись. Ричмен знал, что Оз разрешения не давал. А Леру? Были предоставлены лишь утверждения агентов УБН, что он разрешил. Однако Ричмен и Фридберг возразили, что, если им хотят доказать, что позволение было дано добровольно, Пол должен заявить об этом под присягой.

После нескольких недель топтания на месте в середине января 2016 года судья, наконец, вынес решение: «НАСТОЯЩИМ АКТОМ ПОСТАНОВЛЯЕТСЯ, что прошение подзащитного Морана Оза о вызове Пола Калдера Леру на слушания УДОВЛЕТВОРЕНО».

После долгой погони за призраком Леру сначала в Интернете, а потом по всему миру мне представился шанс увидеть его хотя бы в зале суда. Я прилетел в Миннеаполис ясным холодным утром в начале марта. Сначала я встретился с Фридбергом и Ричменом в кафе. Они показали мне сфабрикованную запись об аресте Леру в Миннеаполисе по обвинению в продаже кокаина, которую Департамент юстиции использовал как прикрытие для перевода Пола в местную тюрьму. Это было доказательством того, что Пол неподалеку, а также того, что федеральные прокуроры забрали его черт-те куда, стараясь окружить его полной тайной.

Были и плохие новости. Ричмен сказал мне, что адвокат Леру подал срочное прошение о закрытом слушании. В письме к суду, которое само было засекречено, анонимный юрист утверждал, что семья Леру может подвергнуться риску, если пресса будет допущена на процесс. Некоторые из бывших сотрудников Леру, например Локлан Макконнел, пребывали еще на свободе и представляли собой угрозу для близких Пола. Позднее я получил копию этого письма, в котором содержался санкционированный прокурорами перечень обвинений против сообщников Леру: «К примеру, Крис Де Мейер, бывший снайпер французского Иностранного легиона, участвовал в преступном сговоре, которому посвящено дело Хантера. Известно, что Де Мейер имеет доступ к оружию и находится приблизительно в 40 минутах езды от бывшей жены Леру. Де Мейер также участвовал в ряде убийств вместе с Хантером и по его приказу. Он постоянно входил в группу киллеров под командой Хантера». В письме утверждалось, что он несет ответственность за убийство Нуами Эдиллор, которой выстрелил в голову.

Судья разрешил журналистам присутствовать в зале суда при оглашении его решения относительно слушаний, и я занял место в зрительских рядах рядом с местными репортерами и женой Оза, которая прилетела из Израиля с двумя детьми. Через несколько минут в джинсах и черном пиджаке появился Оз, все с той же темной, аккуратно подстриженной бородой, с какой я видел его прежде. Он выглядел бодрым для человека, который вот-вот окажется в одном помещении с бывшим боссом, приказавшим стрелять в него и подставившим его. Он громко засмеялся, когда Ричмен показал ему бумагу о миннеаполисском аресте Пола.

У прокурора Линды Маркс были темные прилизанные волосы, она в черном костюме сидела рядом с другим обвинителем за столом напротив нас. Они прибыли из Вашингтона. Судья открыл слушание, сообщив, что адвокат Леру подал запрос о проведении закрытого процесса.

— Позвольте мне сначала обратиться к стороне защиты мистера Оза, — сказал он. — Вы по-прежнему настаиваете на конституционных правах на открытое слушание, мистер Ричмен?

— Да, ваша честь, — откликнулся тот. — У меня вызывают недоумение процедурные сложности, связанные с Леру.

Он указал на то, что Леру был информатором государственного ведомства. Его имя упоминалось в печати, а судебные слушания закрывают обычно по требованию государства, а не частного адвоката одного из свидетелей.

— Это дело пробудило большой интерес, — сказал Ричмен. — В зале находятся представители СМИ и семья мистера Оза.

Он напомнил, что личность Леру как осведомителя была раскрыта более года назад и с тех пор «его семья никоим образом не пострадала». Кроме того, предполагается, что государство предприняло меры для защиты семьи.

Наступил решающий момент, когда должно было определиться, будет ли Пол Леру публично отвечать на вопросы о своем прошлом — от фармацевтического бизнеса до торговли оружием и наркотиками, и о сотрудничестве с госслужбами США.

— Я намерен ответить отказом на запрос, — сказал судья. — Ничто не перевешивает того значения, которое имеет для участи обвиняемого открытое проведение процесса.

И оно началось. Линда Маркс вызвала специального агента Эрика Стауча из Отдела спецопераций УБН. Стауч сжато засвидетельствовал, что Леру сотрудничал добровольно и был активным участником в операциях по поимке обвиняемых. На перекрестном допросе Ричмен, стараясь показать, что Леру был столь заинтересован в этом сотрудничестве, что мог оболгать Оза, спросил, обещали ли Полу, что он не будет экстрадирован в другую страну или что он застрахован от смертного приговора. Стауч признал, что Леру выражал обеспокоенность относительно экстрадиции, но отрицал, что государство дало ему какие-либо гарантии.

Тогда Ричмен попробовал затронуть совсем другую тему. После ареста не было ли позволено Леру поддерживать деятельность той же фармацевтической сети, что в США много лет пытались уничтожить?

— Интернет-аптеки продолжали действовать, но их торговый оборот сокращался, — ответил Стауч.

— И управляя этими аптеками, Леру по-прежнему переводил деньги для выплаты жалований, гонораров докторам и прочего, верно?

— Он переводил деньги, чтобы выплачивать жалованье.

— И это, понятно, происходило с согласия американских властей?

— Да.

— Итак, на протяжении этого времени американские власти руководили интернет-аптеками, правильно?

Тут Линда Маркс вмешалась и принялась возражать — нетрудно понять, почему. Если власти стремились доказать, что торговля RX Limited представляла угрозу для потребителей, они должны были отвечать за то, что дали Полу Леру доступ к деньгам, так что он продолжал продавать таблетки, и это лишь с целью ареста нижестоящих сотрудников компании.

— Протест обвинения отклоняется, — объявил судья.

— Нет, мы были в процессе прекращения деятельности компании, — ответил Стауч. — Руководило правительство США аптеками или нет, мы были в процессе их закрытия.

После Стауча Маркс вызвала Тревиса Окена, агента УБН из Миннеаполиса, который помогал Брилл на последнем этапе расследования и который был рядом с Леру, когда он общался с Романом Озом. Окен также засвидетельствовал тот факт, что Леру делал звонки добровольно.

Пришла очередь Ричмена вызывать свидетелей.

— Ваша честь, мы вызываем Пола Калдера Леру.

Леру вошел в зал в сопровождении двух приставов в штатском, с самым тропическим видом в лимонно-желтой футболке и оранжевых тюремных штанах. Его слегка неровная борода была темнее серебристых волос. Он все еще был «толстяком», хотя за три с половиной года под стражей и потерял в весе.