Эдди посмотрел на Роланда, тот чуть качнул головой. На плитезакипел кофейник.

— Сэй Кинг… — Эдди повернулся к писателю.

— Стив.

— Хорошо, Стив. Мы должны заняться нашим делом немедленно.Даже если отбросить вопрос о доверии, мы очень торопимся.

— Конечно, конечно, понятное дело, бежите наперегонки современем, — Кинг рассмеялся. Очаровательно-добродушно. Эдди заподозрил, чтопиво начало действовать, и задался вопрос, а не алкоголик ли писатель? Суверенностью утверждать он не мог, слишком недавно они познакомились, нанекоторые признаки Эдди отмечал. Запас знаний по английскому языку и литературеон вынес из школы небольшой, но хорошо помнил, как кто-то из учителей сказал,что многие писатели большие любители выпить. Хемингуэй, Фолкнер, Фицджеральд,автор «Ворона» [85]. Да, писателю любили выпить.

— Я не смеюсь над вами, парни, — продолжил Кинг. — Моярелигия запрещает смеяться над вооруженными людьми. Просто в одной из книг,которую я пишу, люди постоянно бегут наперегонки со временем [86]. Так выхотите услышать первое предложение «Темной Башни»?

— Конечно, если вы его помните, — ответил Эдди.

Роланд ничего не сказал, но его глаза ярко блеснули подбровями, которые уже тронула седина.

— Естественно, я ее помню. Это, возможно, лучшее первоепредложение, написанное мной, — Кинг отставил банку, вскинул руки, выставилприжатые другу к другу указательный и средний пальцы, чуть их согнул, изображаякавычки цитаты. — «Человек в черном пытался укрыться в пустыне, а стрелокпреследовал его». Остальное где-то и подзабывалось, но первое предложениевпечаталось в память, — он опустил руки, взялся за банку. — В сорок третий разспрашиваю, это происходит наяву?

— Человека в черном звали Уолтер? — спросил Роланд.

Кинг не донес банку до рта, плесканул пивом на грудь,обмочив чистую футболку. Роланд кивнул, словно получил требуемый ему ответ.

— Только не падайте снова в обморок, — предостерег Эдди, вголосе прозвучали резкие нотки. — Одного раза достаточно, чтобы произвести наменя впечатление.

Кинг кивнул, глотнул пива, похоже, взял себя в руки.Посмотрел на часы.

— Господа, вы действительно позволите мне забрать моегосына?

— Да, — кивнул Роланд.

— Вы… — Кинг попытался что-то вспомнить, потом улыбнулся. —Вы обещаете это по праву и по крови?

— Я обещаю, — ответил Роланд без тени улыбки.

— Хорошо, тогда слушайте «Темную Башню», сжатый вариант для"Избранных романов «Ридерз дайджест» [87]. Помните, рассказывать вслух,а не на бумаге — это не мое. Но я постараюсь.

9

Роланд слушал с таким вниманием, словно от рассказа Кингазависела судьба миров. Впрочем, он в этомине сомневался. Кинг начал свою версиюжизни Роланда с кострищ, что порадовало Роланда, потому что кострища этиподтверждали человеческую сущность Уолтера. А потом вернулся к встрече спатлатым поселенцем на краю пустыни. Брауном, так его звали.

«Доброй жатвы твоим посевам, — услышал Роланд эхо давнопрошедших лет. — Добрым и твоим». Он забыл и Брауна, и его ручного воронаЗолтана, но этот незнакомец — нет.

— Что мне нравилось, — продолжил Кинг, — так это обратныйход повествования. Как чисто технический прием построения сюжета, это оченьинтересно. В самом начале вы в пустыне. Потом возвращаетесь чуть назад, на крайэтой самой пустыни, где встречаетесь с Брауном и Золтаном. Между прочим, вороная назвал Золтаном в честь одного моего знакомого из университета Мэна, которыйпел, аккомпанируя себе на гитаре. Из хижины поселенца еще шажок назад, вашприход в город Талл… названный в честь рок-группы…

— "Джетро Талл" [88], — вставил Эдди. — Чертпобери, ну, конечно! Я знал, что название мне знакомо. А как насчет «Зи.Зи.Топ», Стив? Вы их тоже знаете? — Эдди увидел написанное на лице Кинганедоумение и улыбнулся. — Наверное, их время еще не пришло. А если они уже ивыступают, вы о них еще не слышали.

Роланд вертанул пальцами: «Продолжай, продолжай». И бросилна Эдди взгляд, предлагающий более не встревать.

— Так или иначе, после прихода Роланда в Талл, история опятьуходит в прошлое, и читатель узнает о том, как Норт, любитель пожевать травку,умер, но потом ожил, — подробности, которым Кинг придавал столь большоезначение; ведь говорили они, в конце концов, о его жизни, его жизни, и для неговсе двигалось вперед. Во всяком случае, до того момента, как он добрался доЗападного моря и дверей, через которые «извлек» своих попутчиков.

Но Стивен Кинг, похоже, ничего о дверях не знал. Он написало дорожной станции, о встрече Роланда с Джейком Чеймберзом. Он написал об ихпутешествии к горам и через них; он написал, как человек, которому доверился,которого полюбил Джейк, предал его.

Кинг обратил внимание, что эту часть рассказа Роландпросидел с опущенной головой, и с неожиданной мягкостью сказал: «Вам нет нуждыстыдиться, мистер Дискейн. В конце концов, я заставил вас это сделать».

Но вновь Роланд задался вопросом, а так ли это?

Кинг написал о разговоре Роланда с Уолтером на голгофе,среди скопища истлевающих черепов, о гадании на картах Таро, о жутком виденииРоланда, которое пробило крышу мироздания. Он написал о том, как Роландпроснулся после ночи предсказания судеб и обнаружил, что постарел на десятьлет, а Уолтер превратился в скелет. А в самом конце Кинг написал Роланда,пришедшего на берег моря и сидящего у самой кромки воды.

— Вы сказали: «Я любил тебя, Джейк».

Роланд буднично кивнул.

— Я и теперь его люблю.

— Вы так говорите, будто он действительно существует.

Роланд пристально посмотрел на него.

— Я существую? Ты?

Кинг промолчал.