3

Через четверть мили, на развилке, Эдди повернул налево, хотяна указателе значилось «РОУДЕН» — не «КИНГ». В зеркале заднего обзора виселподнятый ими шлейф пыли. Нежное пение вливалось в него, как спиртное. Волосыпо-прежнему стояли дыбом, напрягшиеся мышцы вибрировали. Если бы Эдди пришлосьдоставать револьвер, скорее всего, он бы его выронил. А если бы пальцы удержалиревольвер, то ни о каком прицеливании не могло быть и речи. Он не понимал, какчеловек, которого они искали, жил так близко от источника этого божественногопения и при этом мог есть, пить, спать, не говоря уж о том, чтобы сочинятьистории. Но, разумеется, Кинг не находился в непосредственной близости отисточника. Если Эдди не ошибался, пение это шло из Кинга.

«Но, если у него семья, как насчет них? А если семьи нет,как насчет соседей?»

Подъездная дорожка уходила направо и…

— Эдди, стоп, — приказал Роланд, и по голосу чувствовалось,что ему не по себе. Загар, приобретенный в Кэлле, превратился в тонкую пленку,едва скрывавшую бледность.

Эдди остановил «форд». Роланд попытался открыть дверцу, норучка никак его не слушалась, поэтому он до пояса высунулся в окно (Эддиуслышал, как скрипнула пряжка ремня о хромированную полоску на дверце), еговырвало. Когда же Роланд вновь плюхнулся на сидение, на его лице отражалисьусталость и восторг. Глаза, синие, древние, блестящие, повернулись к Эдди.

— Поехали.

— Роланд, ты уверен…

Роланд только вертанул пальцами, глядя прямо перед собой, впыльное лобовое стекло «форда». «Поехали, поехали, ради твоего отца».

Эдди тронул автомобиль с места.

4

Дома такого типа агенты по продаже недвижимости называютранчо. Это Эдди не удивило. Удивило другое: каким маленьким оказался дом. Емупришлось напомнить себе, что не каждый писатель — богатый писатель, тем более,когда речь идет о писателе молодом. Да, конечно, второй его роман пользовалсяуспехом у библиоманьяков, но Эдди сомневался, что Кинг хоть раз получил за этотроман проценты от стоимости дополнительных тиражей. Или роялти, как ихназывали.

Однако, на подъездной дорожке стоял новенький «джип чероки»с затейливой аппликацией на борту, и сие указывало на то, что Стивен Кинг неживет впроголодь, писательство худо-бедно его кормит. Середину двора занималадеревянная песочница, вокруг валялись пластмассовые игрушки. От одного взглядана них у Эдди упало сердце. Кэлла преподала ему наглядный урок: дети всеусложняют. А здесь жили, судя по игрушкам, маленькие дети. И вдруг к нимзаваливаются двое мужчин с револьверами крупного калибра. Мужчины, которые, вэтот конкретный момент, определенно не в себе.

Эдди заглушил двигатель «форда». Каркнула ворона. Гул моторакатера, который они слышали раньше, стал громче. За домом лучи яркого солнцаотражались от синей воды. И голоса пели: «Кам, кам, кам — кам — каммала».

Послышался щелчок: Роланд открыл дверцу, потом вылез изкабины, неловко, чуть поморщившись: больное бедро, сухой скрут. Эдди последовалего примеру и почувствовал, что ноги онемели, превратились в две палки.

— Тэбби? Это ты?

Голос донесся с правой стороны дома. А потом из-за угла,опережая голос и его обладателя, появилась тень. Никогда раньше увиденная теньне наполняла Эдди таким ужасом и трепетом. Он подумал, с абсолютнойуверенностью: «Вот идет мой создатель. Вот и он, ага, ты говоришь правильно». Аголоса пели: «Каммала — кам — бя, тот, кто создал тебя».

— Ты что-нибудь забыла, дорогая? — последнее словорастянулось, до-о-о-рогая, так же растягивал слова Джон Каллем, и из-за домапоявился обладатель голоса. Увидел их и остановился. Увидел Роланда иостановился. Поющие голоса, звучавшие в нем, смолкли. Гул мотора катера тожевроде бы смолк. На мгновение весь мир замер. А потом мужчина повернулся ипобежал. Но до этого Эдди успел заметить, как изменилось лицо мужчины: он узналРоланда, понял, кто пожаловал к нему в гости.

Роланд бросился за ним с быстротой молнии, как кот заптичкой.

5

Но сэй Кинг был мужчиной, а не птичкой. Летать он не мог, абежать, по существу, было некуда. Круглый бетонный блок, то ли колодец, то лизаглушка откачивающего устройства, торчал на зеленой лужайке, которая сбегалапо пологому склону к крошечной полоске песчаного пляжа, где тоже валялисьигрушки. А потом начиналось озеро. Мужчина добежал до воды, ступил в нее, потомповернулся, да так неуклюже, что едва не упал.

Роланд успел остановиться на песке. Он и Стивен Кинг смерилидруг друга взглядами. Эдди держался футах в десяти позади Роланда, наблюдая заними обоими. Пение возобновилось, вернулся и гул мощного мотора катера.Возможно, они и не пропадали, но Эдди верил в обратное.

Мужчина, стоящий в воде, закрыл глаза, как ребенок.

— Тебя здесь нет, — вырвалось у него.

— Я есть, сэй, — голос Роланда звучал мягко, его переполнялоблагоговение. — Убери руки от глаз, Стивен из Бриджтона. Опусти руки ирассмотри меня очень хорошо.

— Может, у меня нервный срыв, — сказал мужчина в воде имедленно опустил руки. Он был в очках с толстыми линзами и строгой чернойоправой. Одну дужку скрепляла изоляционная лента. Эдди отметил, что волосы уКинга черные или темно-каштановые, борода точно черная, и в ней и на висках ужепоявились первые проблески седины. Компанию его джинсам составляла футболка снадписями на груди «РАМОНЫ», «РАКЕТА В РОССИЮ» и «ГАББА-ГАББА-ЭЙ» [82].Чувствовалось, что он уже начинает набирать жирок среднего возраста, но еще нерастолстел. Ростом и бледно-пепельным лицом он не отличался от Роланда.Собственно, Эдди и не удивился, увидев, что Стивен Кинг похож на Роланда.Учитывая разницу в возрасте, на близнецов они, конечно, не тянули, но отец исын? Да. Легко.

Роланд трижды постучал по шее под кадыком, потом покачалголовой. Этого определенно не хватало, чтобы засвидетельствовать свое почтение.И Эдди, с изумлением и ужасом наблюдал, как стрелок опускается на колени средиярких пластиковых игрушек и прикладывает руку ко лбу.

— Хайл, словоплет. К тебе идут Роланд из Гилеада и Эдди Диниз Нью-Йорка. Откроешься ты нам, как мы открываемся тебе?

Кинг рассмеялся. Эдди смех этот просто шокировал, учитываязначимость слов, только что произнесенных Роландом.

— Я… слушайте, такого просто не может быть, — а потомдобавил, уже для себя. — Или может?

Роланд, оставаясь на коленях, продолжил, словно мужчина,стоящий в воде, не смеялся и не произносил ни слова.