Один из образцов, показывающих прямо-таки необоримое вожделение властных структур в отношении этического, — «Типовой кодекс этики и служебного поведения государственных служащих Российской Федерации и муниципальных служащих».

Он, сказано в его п.2,

…является основой для разработки соответствующими государственными органами и органами местного самоуправления кодексов этики и служебного поведения государственных служащих Российской Федерации и муниципальных служащих.

Поражают воображение уже сами масштабы такой работы, задаваемые в документе. Сколько в России государственных и муниципальных органов? И сколько в этих органах трудится служащих? Это же вся официальная управленческая орава огромной страны, которую в населении именуют не иначе как чиновничьей и не так уж редко — с издёвкой! Многие миллионы людей!

«Во славу» их и должны сочиняться соответствующие рангам органов и их подотчётным территориям и жителям кодексы — этики и служебного поведения.

Думаете, это явление лишь российское или оно связанно исключительно с государственным и муниципальным управлением?

Уже в п.1 указанного типового кодекса даны ссылки на те источники, положения которых в нём использованы. Это — не только Российская конституция и некоторые внутригосударственные наши законы и другие нормативные правовые акты, но и — зарубежные. Среди них, в частности: «Международный кодекс поведения государственных должностных лиц», «Модельный кодекс поведения для государственных служащих», «Модельный закон «Об основах муниципальной службы».

Каждый из них разрабатывался и утверждался международными организациями достаточно высоких или даже высших статусов.

«Провисать» над миром как «самим по себе», никем не востребованными им не приходится. На их положениях во многих, если не во всех государствах современного мира созданы целые кодексоальные системы, где в избытке примешано не записанное ни на каких скрижалях этическое естественное.

В том же п.1 типового документа раскрывается особенность ряда перечисленных отечественных источников — как содержащих «ограничения, запреты и обязанности» для государственных и муниципальных служащих. Сухие служебные истины российской действительности — их-то и постарались умягчить и облагородить этической «закваской».

Размах пояснений, содержащихся в объёмистом начальном пункте документа, обязывает нас упомянуть и о заключающих его строчках. Там утверждается, что типовой кодекс «основан на общепризнанных нравственных принципах и нормах российского общества и государства (? — курсив мой. — А. И.)». Правда, о чём речь по существу, в тексте не сообщается.

Это, — не в осуждение кого-либо, — отличный ход, поскольку этическому свойственно раскрываться не обязательно всегда и не раскрываться практически никогда: оно не так уж редко бывает осознаваемо и всеми, буквально всеми, понимается — «по умолчанию».

Есть резон остановиться на отдельных положениях этого мудрёного писания, взятого нами для рассмотрения, имея его в виду в целом.

Это вполне приличный и приемлемый инструктаж для служащих — едва ли не на каждое их действие в процессе исполнения ими их служебных обязанностей.

Картина тускнеет только от присутствия в нём элементов «закваски». Таких, например, когда государственным и муниципальным служащим вменяется исполнять должностные обязанности «добросовестно» (п.11, а), «соблюдать нормы служебной, профессиональной этики и правила делового поведения» (п.11, и), «быть вежливыми, доброжелательными, корректными, внимательными и проявлять терпимость в общении с гражданами и коллегами» (п.27) и т. д.

Являясь выражением общечеловеческого естественного права и как не подлежащее записи, этическое восстаёт здесь против своего употребления в той сфере, где власть и компетенция его несменяемого учредителя — населения всей земли — сводится буквально к нулю.

Надо ли говорить, что именно такое насильственное обращение с этическим сказывается не лучшим образом на его качестве. Уберегаясь от ненужных воздействий, оно скукоживается, размывается, теряет свои краски, тускнеет.

В таком виде, как это нетрудно постичь, оно не может работать в полную свою силу, приобретает черты непоправимой изношенности, становится «лишним». Гораздые манипулировать им опошляют его и отнимают у его носителей, то есть — у всех нас.

Как раз отсюда вырастают основания для неудовлетворённости им. Которую многие готовы пестовать и обострять. Зреют и вынашиваются намерения освежить его, поэкспериментировать с ним дальше — с целью «получения», а то уж и утверждения «новой» этики.

Представленный нами типовой документ любопытен не только ввиду того, что он впрямую указывает на насилие над этическим в его, так сказать, самом широком употреблении или использовании. Есть ещё и другие нюансы его несовершенной проработки. Вот два схожие по их ущерблённости пункта из разных его разделов:

5. Каждый государственный (муниципальный) служащий должен принимать все необходимые меры для соблюдения положений Типового кодекса, а каждый гражданин Российской Федерации вправе ожидать от государственного (муниципального) служащего поведения в отношениях с ним в соответствии с положениями Типового кодекса.

29. Нарушение государственным (муниципальным) служащим положений Типового кодекса подлежит моральному осуждению на заседании соответствующей комиссии по соблюдению требований к служебному поведению государственных (муниципальных) служащих и урегулированию конфликта интересов.

Здесь суть нашего скепсиса в том, что каждый служащий руководствуется этическим кодексом, разработанным и утверждённым только для того органа или муниципалитета, где он, служащий, замещает ту или иную штатную должность и исполняет некие существенные обязанности. С ним, с этим конкретным текстом, он знакомится под личную свою роспись.

Что за странный интерес у него должен быть к кодексу типовому? Из каких соображений ему следует принимать «все необходимые меры» для соблюдения истин этого документа и нести ответственность за несоблюдение «общих» его положений?

Вопросы — на засыпку к тем, кто был занят сочинением типового проекта и кто утверждал его. Разве столь ничтожно значение кодексов этики и служебного поведения, составляемых в отдельных организациях или в муниципалитетах, что на их служащих понадобилось «навешивать» ещё и бумагу типовой значимости?

Считаем, что подобную канцелярскую ухватку, желание повластвовать (в данном случае над чиновничеством) нельзя оставить в виде простого упоминания.

Это — показатель того сумрачного невежества, при котором нормативное этическое, как достояние общечеловеческое, не различается и игнорируется инстанцией, восседающей над подчинённой людскою массой или средой. Над тою массой или средой, мощное недоверие к которой она, эта инстанция, прикрывает, обильно разукрашивая инструкцию блёстками изобретённой ею служебной морали и нравственности, то есть не иначе как той самой «новой» этики, — сразу её и опустошая…

Касательно же каждого гражданина РФ, его права на «именное» благородное ожидание и т. д. (опять см.: п.5), то как он, гражданин, вообще может расценивать отношение служащих к себе по типовому кодексу, о котором он, скорее всего, попросту ничего не знает? Как ничего не знает и даже, как представляется, не обязан знать о кодексе этики и служебного поведения какого-то одного государственного органа или муниципалитета или более того: о многочисленных подобных документах, пылящихся на ответственных полках в разных городах и поселениях определённо