бы автобусу на несколько сантиметров отклониться в ту или другую сторону, и он либо ударился бы о горный склон, либо рухнул в море.

Айна, в первые минуты явно боровшаяся со страхом, овладела собой. Вальтер видел, что она любуется морем, принявшим в тени гор густо-синюю окраску. Самому ему было не до красот природы. Он не отводил глаз от шоссе и мысленно брал каждый поворот и каждый подъем, точно сам вел машину.

Так ехали до Ялты, где сделали остановку. Она длилась ровно столько, сколько требовалось путешественникам, чтобы побродить по набережной, поглазеть на витрины магазинов и сделать маленькие покупки.

За Ялтой автобус, мотор которого успел остыть, с ревом понесся вверх по крутым подъемам. Шоссе петляло среди бескрайних лесов с вековыми дубами, елями и соснами. Иногда показывалось море, и тогда все вскрикивали, увидев, как высоко над ним они находились. А машина все шла и шла вперед и все время в гору. Леса утратили свою мощь и красоту, перешли в малорослые рощи с корявыми деревьями, стелющимися по земле. Потом и эта растительность исчезла и ничего, кроме песка и голых склонов, вокруг не было. Но автобус продолжал подниматься все выше. И вот наконец показалась вершина.

Это была не обычная вершина; это была степь, правда лежащая на высоте тысячи двухсот метров над уровнем моря. Здесь, на горном плато, дули холодные ветры, вздымая тучи песка. Стоило повернуться спиной к морю, как начинало казаться, что ты где-то в пустыне Центральной Азии.

Трудно описать красоту моря, каким оно открывалось с этой высоты. На глубине более тысячи метров лежал морской берег и город Ялта. Хорошо видимые отсюда безбрежные водные просторы казались темными, а местами — густо-черными. Тот, кто назвал это море Черным, вероятно, именно отсюда впервые увидел его…

Айна от охвативших ее чувств даже дар речи потеряла. В немом восторге смотрела она на море.

— Видишь там — катер! — Она показывала на крохотную точку в море.

— Катер?.. Это пароход.

Стоявший рядом товарищ нацелил свой бинокль на судно.

— Это «Украина».

— Значит, тот самый пароход, Айна, что курсирует между морскими курортами. На нем сейчас сотни людей.

— Мне бы не хотелось здесь жить, — сказала она и передернула плечами. — Нет, не хотелось бы, как ни прекрасен вид с этой вершины. Отсюда все земное представляется таким маленьким и нереальным…

Советские товарищи, слышавшие ее слова, рассмеялись и согласились с ней. Вальтер в ответ воскликнул шутя:

— Тогда давайте скорее назад, в долину, где царствуют люди и все земное.

Айна прильнула к нему и зашептала:

— Да, да, едем скорее назад!

VI

На следующее утро — это было воскресенье — они опять поплыли на свой остров. Из дома отдыха они ускользнули раньше обычного.

По лицу Айны, когда она вытянулась на пологом камне, разлилось блаженство. Здесь она чувствовала себя в реальном мире, его частицей, человеком среди людей. По пляжу «Артек» бегали голые дети и бросались в море. Там, должно быть, стоял хохот и радостный визг, но звуки до Вальтера и Айны не долетали, отсюда можно было лишь видеть веселую, счастливую толпу детей. За ними высилась знаменитая гигантская скала.

Солнце поднялось из-за гор, и морская гладь заискрилась мириадами кристаллов. Вальтер и Айна лежали ничком, смотрели на солнце, и Вальтер рассказывал:

— Жил-был однажды король, не пожелавший, чтобы каждое утро солнце незвано-непрошено вставало над землей и не только ему, а и всем людям дарило свет и тепло. Он издал королевский указ, в котором повелел солнцу впредь незваным не подниматься на небо. Когда же наутро солнце, наперекор монаршей воле, все же показалось, разгневанный король крикнул своим слугам, чтобы они стащили с неба ослушника и заковали его в цепи. Но как слуги ни старались, они ничего не могли сделать, а те из них, кто уж очень ретиво взялся за дело, обожгли себе пальцы. Неумному величеству от злости вся кровь бросилась в голову, его поразил удар, и он умер. Солнце же до сей поры каждый день наново поднимается в небо, щедро дарит всем людям свет и тепло и множит богатства этого мира.

— Прекрасная сказка, — воскликнула Айна, — простая, правдивая и мудрая.

— Алло!.. А-а-алло-о!

— Неужели это Шмергель? — Айна на животе подползла к краю скалы и осторожно поглядела в сторону берега. — Он самый! А я думала, он болен и лежит в постели!.. Откликнемся, а?

— Зачем это мы могли ему понадобиться? — сказал Вальтер.

Альфонс Шмергель взобрался на ближайшую к берегу мало-мальски доступную ему скалу и опять закричал:

— Алло!.. Алло-о-о!.. Алло-о-о!

— Что же ему нужно?.. — шепнула Айна.

Вальтер встал. Напротив, по ту сторону узкой полосы воды, разделявшей обе прибрежные скалы, стоял Шмергель, взволнованно махал руками и кричал:

— Возвращайтесь! Сейчас же плывите сюда! Война!.. Гитлер напал на Советский Союз!

VII

Что тут началось! Все укладывались, все кого-то о чем-то спрашивали, куда-то бегали, кому-то на что-то жаловались, ругались. Те, кто был хорошо знаком с местными условиями и кому повезло, уехали первые. Альфонса Шмергеля вместе с другими больными отправили санитарным автобусом. Легковые машины безостановочно курсировали между Суук-Су и Симферополем. Шоферы едва успевали поесть, о передышке не приходилось думать. Все стремились домой, и как можно скорее; одни уезжали в направлении Киева и Харькова, другие — в Москву, Ленинград или на Урал. Семье одного электромонтера из Иркутска предстояло путешествие в несколько тысяч километров на восток.

Никто не замечал, что солнце сияет так же, как вчера, что волны так же, как вчера, ритмично набегают на берег, а горные вершины вокруг Ай-Петри все так же гордо и неприступно высятся на фоне неба, как многие тысячелетия назад.

Вальтера и Айну заклинали подождать и не бросаться в первый поток отъезжающих. Но Айна не поддавалась уговорам, она непременно хотела тут же мчаться в Москву и этим так прожужжала Вальтеру уши, что он сдался. Они сели в первый попавшийся автобус, который шел в Одессу; к счастью, у них было мало вещей, что облегчало им поездку.

Где бы они ни проезжали, повсюду была одна и та же картина: люди с чемоданами в руках, семьи с малолетними детьми, стоящие в длинных очередях на вокзалах, опустевшие санатории и дома отдыха.

Вальтеру и Айне повезло: им удалось сесть в ближайший же поезд. Они даже получили плацкарты. Когда они занимали свои места, Вальтер шепнул Айне:

— По-немецки не говорить! Вообще говорить как можно меньше!

— Почему? — спросила она. — Потому что фашисты говорят по-немецки? Что общего у нас, у тебя с этой шайкой бандитов?

— Эти гады,