Она не сомневалась, что он много думал. Знала, что эта мысль поглощала его и как ученого, и как человека, но его взгляд был искажен: он смотрел на все через кривую призму трагедии, постигшей тех, кого он любил. Понимал ли он, как поразит подобное открытие чуть ли не каждую живую душу на земле? Понимал ли, что речь идет не только о христианстве, но о вере вообще? Как подхватят их открытие враги Церкви, как расколется мир, как миллионы искренне верующих потеряют духовную опору, привязывавшую их к жизни?

— Ты знаешь, они так просто не сдадутся, — объявила она и с удивлением услышала в собственном голосе отблеск надежды. — Они найдут экспертов, которые дискредитируют документы, они отыщут доказательства, что это фальшивка, а учитывая твою историю… — она вдруг смутилась и не стала развивать тему.

— Знаю, — хладнокровно согласился Венс. — Именно поэтому мне хотелось бы, чтобы открытие представила миру ты.

Тесс почувствовала, как кровь отлила от лица. Она недоверчиво уставилась на него:

— Я…

— Ну конечно. В сущности, открытие столько же твое, как и мое, а, как ты заметила, мое поведение в последнее время не назовешь… — он замялся, подыскивая верное слово, — …похвальным.

Не успев ответить, Тесс услышала, как смолкла судовая машина и судно замедлило ход, разворачиваясь под ветер. Она увидела выходящего на мостик Рассулиса и сквозь туман в голове расслышала его слова. Венс помедлил полмгновения, прежде чем обернуться к капитану, который размахивал руками, призывая их к себе, и взволнованно кричал:

— Что-то есть!

Рейли тихо стоял на мостике, со спины глядя, как де Анжелис и шкипер «Караденизы» — коренастый густоволосый усач по имени Каракас — склоняются над радарным экраном патрульного катера, выбирая следующую цель.

В целях недостатка не было. Темный экран пестрел десятками зеленых клякс. Часть их представляла собой мелкие значки — кодированные отклики судов с современными запросоответчиками. Их нетрудно было опознать и отсеять, пользуясь базой данных корабля и береговой охраны. Но таких было мало. По большей части радар показывал безымянные пятна сотен рыбачьих лодок и парусных яхт, толпами собиравшихся к этим широко разрекламированным берегам. «Нелегко, — думал Рейли, — будет найти среди них судно с Тесс и Венсом на борту».

Они шестой день были в море, и Рейли этого хватило по горло. Он быстро убедился, что морского волка из него не выйдет, но до сих пор море, по крайней мере, вело себя пристойно, да и ночи они проводили на суше. Каждый день на рассвете выходили из Мармариса и курсировали вдоль берега, от залива Гисарону до южной оконечности островов Додеканес. «Карадениза» — патрульный катер класса SAR-33 — сверкала белизной. На носу под косыми красными полосами четко выделялись слова: «Сахил Гювенлик» — официальное наименование турецкой службы береговой охраны. Катер был легким и достаточно комфортабельным и за день успевал покрыть на удивление большое расстояние. Катера, базировавшиеся в Фетхие и Анталье, патрулировали море восточнее. Участвовали в поисках и вертолеты А-109 — они проходили на малой высоте над подозрительными судами.

Координация между морскими, воздушными и наземными поисковыми группами была налажена почти безупречно: турки накопили большой опыт в патрулировании этих беспокойных вод. Между Турцией и Грецией никогда не было сердечной дружбы, а близость греческих островов Додеканес стала постоянным источником конфликтов из-за рыбаков и туристов. Кроме того, узкую полоску воды, разделяющую эти государства, то и дело пытались преодолеть нелегальные эмигранты, стремившиеся проникнуть в Грецию и дальше, в европейские страны из не вошедшей еще в Европейский союз Турции. Все же пространство поисков было немаленьким, а на туристских яхтах, как правило, никто не дежурил у рации, так что разбираться в этом столпотворении было долгой, кропотливой работой.

Пока оператор радара просматривал развернутую под экраном карту, а радист обменивался впечатлениями с командой одного из вертолетов, Рейли шагнул в сторону и взглянул на море через ветровое стекло катера. Его насторожили приметы ненастья, надвигавшегося с юга. Над горизонтом пролегла темная гряда облаков, расколотая яркими желтыми лучами. Зрелище было почти фантастическим.

Он почти физически ощущал присутствие Тесс. Она была где-то рядом и в то же время невидима, раздражающе неуловима. Он гадал, где она сейчас, чем занята. Нашли они с Венсом «Храм сокола»? Может быть, они уже на пути… куда? Что они станут делать, если найдут его? Как объявят миру о своей находке? Он не раз обдумывал, что ей скажет, когда наконец до нее доберется, и, к собственному удивлению, обнаруживал, что первая злость на бросившую его беглянку давно улеглась. Она по-своему права. Пусть он с ней не согласен, но ее честолюбие ученого — часть ее самой. Такая уж она есть.

Он обернулся в другую сторону и встревоженно нахмурился. Небо на севере тоже зловеще потемнело. Море походило на серый мрамор, на дальних гребнях волн виднелась белая пена. Он заметил, как рулевой переглянулся с другим моряком — кажется, первым помощником, — и тот чуть заметным кивком показал, что видит. Кажется, их зажимало между двумя штормовыми фронтами. Рейли снова поглядел на рулевого. Вид у того был слегка встревоженный. Как и у первого помощника, который теперь горячо обсуждал что-то с Каракасом.

Шкипер проверил показания погодного радара и барометра, обменялся парой слов с двумя офицерами. Рейли вопросительно взглянул на де Анжелиса, и тот перевел ему разговор:

— Кажется, нам сегодня придется вернуться раньше обычного. Приближается не один, а сразу два фронта, и оба быстро движутся в нашу сторону.

Затем, глядя на Рейли, монсеньор поднял бровь и спросил:

— Ничего не напоминает?

Рейли уже вспомнил сам. Слишком похоже на описание из письма Эмара. Он заметил, что Планкетт, куривший на палубе, тоже с беспокойством посматривает на тучи. Обернувшись к офицерам, Рейли обнаружил, что оба озабоченно изучают ряд циферблатов и мониторов. Их позы и частые взгляды в сторону облачных фронтов выдавали опасение. В этот момент оператор радара окликнул шкипера и что-то сказал по-турецки. Каракас вместе с де Анжелисом шагнул к консоли. Рейли заставил себя оторвать взгляд от горизонта и приблизился к ним. Шкипер сжато переводил слова оператора. Тот, по-видимому, отмечал на карте передвижения появлявшихся на экране судов, и его заинтересовали странные эволюции одного из них. Судно подолгу двигалось взад и вперед по узкой полосе. Само по себе это не внушало подозрений. Может быть, рыбачья лодка, тралившая излюбленный капитаном участок. Еще несколько сигналов вели себя точно так же. Но оператор заметил, что в последние пару дней сигнал, вероятно, принадлежавший тому же судну, пару часов бороздил одну полосу моря, а затем передвигался куда-то еще, а теперь же два часа стоял на месте. К тому же из четырех судов, находившихся в этом районе, три теперь явно уходили от надвигающегося шторма. Четвертое пятно не двигалось.

Рейли склонился ближе. Он увидел, что три пятнышка на экране в самом деле изменили курс. Два направлялись к материку, в Турцию, третье — к греческому острову Родос.