Он вновь взглянул в бумаги.

– Двадцать пять лет, не женат. Окончил школу. Не владеет недвижимостью, машины нет. Номер телефона и адрес везде указывает отцовские. Учитывая все это, я не могу сказать наверняка, сколько времени он на самом деле проводит дома.

Мария собиралась задать вопрос, но Марголис поднял руку, останавливая ее.

– Дайте мне закончить, хорошо? Вы сейчас сами поймете, зачем я это говорю. Итак, я готов поделиться с вами следующей информацией, потому что, на мой взгляд, она существенна для возбуждения дела о преследовании. Но в подробности я вдаваться не стану, потому что они теоретически могут пригодиться для будущего уголовного дела. Понятно?

Детектив не стал ждать ответа.

– После смерти Кэсси у Лестера возникли некоторые проблемы с законом. Его четырежды арестовывали, но ничего особо жестокого или опасного он не совершал. Только мелкие нарушения – вандализм, сопротивление при аресте, проникновение на чужую территорию и так далее. Оказывается, у Лестера есть склонность незаконно проникать в пустующие дома. Ни разу дело не доводили до суда. Я не вникал в причины, но в таких случаях ущерб обычно минимален.

Мария заметила, что Колин заерзал.

– Не считая этого, я мало что выяснил, а потому позвонил доктору Мэннингу, отцу Лестера. Я оставил сообщение, и, представьте, он перезвонил через пять минут. Я назвался и объяснил доктору Мэннингу, что надеялся поговорить с Лестером. Надо сказать, доктор был гораздо вежливее и откровеннее, чем я ожидал. В числе прочего, в конце нашего второго разговора он дал мне разрешение обсудить с вами содержание нашей беседы. Вас это удивляет?

Мария открыла рот – и закрыла, ничего не ответив.

– А я должна удивиться? – наконец спросила она.

– Я бы удивился, – ответил Марголис, – особенно учитывая то, как вы описывали Мэннинга. Кстати, когда я спросил, знает ли он, где его сын, доктор Мэннинг поинтересовался, зачем мне нужен Лестер, и я сказал, что это связано с одним расследованием. И он спросил, цитирую: «Это имеет отношение к Марии Санчес?»

Марголис помолчал, прежде чем продолжить.

– Доктор Мэннинг объяснил, что вы уже не в первый раз обвиняете Лестера в преследовании. Он сказал, что после гибели Кэсси вы выдвинули точно такое же обвинение в связи с какими-то неприятными письмами, которые кто-то вам посылал. Доктор Мэннинг утверждает, что Лестер тогда был не виноват – и он искренне сомневается, что его сын несет ответственность за то, что происходит теперь. Еще он просил передать, что, хотя вы и сделали ошибку, потребовав для Лоуза меньшей кары, он прекрасно понимает, что в смерти Кэсси был виновен только Лоуз. Ни он, ни Лестер не упрекают вас в том, что произошло.

– Он лжет.

Марголис пропустил слова девушки мимо ушей.

– Доктор Мэннинг сказал, что сейчас не принимает пациентов, а работает в Теннесси, в тюрьме. Он утверждает, что уже несколько недель не общался с Лестером, но у того есть ключ от дома, и время от времени Лестер живет в комнате над гаражом. Он сказал, что я, скорее всего, найду его там. Когда я спросил, что значит «время от времени», доктор Мэннинг некоторое время молчал, и у меня возникло ощущение, что я наступил на больную мозоль. Он сказал, цитирую, что «Лестер склонен бродяжничать» и иногда он понятия не имеет, где ночует его сын. Я думаю, доктор Мэннинг намекал на привычку Лестера жить в пустующих домах. Когда я попросил объяснений, доктор Мэннинг добавил, что они с сыном в последнее время отдалились друг от друга. Он как будто… извинялся передо мной. Он напомнил мне, что Лестер взрослый человек, который сам принимает решения, и что он как отец мало что может поделать. Еще он добавил, что, если я не застану Лестера дома, лучше всего поискать его на работе. Он работает в фирме под названием «Аджакс клинер», которая занимается уборкой. У доктора Мэннинга не оказалось телефона под рукой, но эту фирму нетрудно найти в Интернете, и моим следующим шагом было поговорить с ее владельцем по имени Джо Хендерсон.

Марголис поднял взгляд от бумаг.

– Вы следите за ходом мысли?

Мария кивнула, и он продолжал:

– Когда я связался с мистером Хендерсоном, он сказал, что Лестер не работал на полную ставку и даже по совместительству. Он приходил по вызову, если нужны были лишние руки.

– Как же ему звонят с работы, если у Лестера нет телефона?

– Я задал тот же самый вопрос. Оказывается, они размещают открытые вакансии на своем сайте – Хендерсон сказал, гораздо проще составить список, за которым работники следят сами, чем лезть из кожи вон, набирая людей. Лестер иногда работал две-три смены в неделю, но в последнее время вообще не появлялся. И мистер Хендерсон ничего о нем не знал. Я счел это интересным и пару раз позвонил на домашний телефон, но никто не ответил. В конце концов я отправил туда одного приятеля, и тот сообщил, что ни дома, ни в комнате над гаражом никого не было как минимум неделю. В почтовом ящике лежала реклама, на крыльце газеты. Тогда я попытался снова связаться с доктором Мэннингом. И тут начинается кое-что интересное.

– Вы не смогли дозвониться?

– Наоборот. Я опять оставил сообщение, и он перезвонил через пару минут. Когда я сказал доктору Мэннингу, что Лестер забросил работу и, видимо, не появлялся дома, его удивление сменилось тревогой. Он вновь спросил, отчего Лестером интересуется полиция – до тех пор я не говорил, в чем дело, – и тогда я сказал, что расследую дело о порезанных шинах. Доктор Мэннинг заявил, что Лестер этого не делал, что он совершенно безобиден и вообще боится конфликтов любого рода. Он признал, что в прошлый раз кое о чем умолчал. Вот что доктор Мэннинг имел в виду…

Марголис достал лист из папки.

– «Лестер страдает от бредового расстройства, а точнее – мании преследования параноидального типа». Хотя он долгое время может, в общем и целом, существовать нормально, порой болезнь переходит в фазу обострения, которая иногда длится больше месяца. В случае Лестера это связано с периодическим употреблением запрещенных веществ.

Детектив поднял глаза от бумаг.

– Доктор Мэннинг рассказал еще кое-что об особенностях болезни Лестера – честно говоря, даже больше, чем мне нужно было знать, – но, по сути, вот к чему все сводится. Когда у парня обострение и от простой паранойи Лестер переходит к настоящей мании, он перестает мыслить как нормальный человек. В таком состоянии Лестер твердо убежден, что полицейские составили заговор и не остановятся ни перед чем, чтобы отправить его за решетку до конца жизни. Он считает, что они хотят причинить ему вред, что на него обязательно натравят других заключенных. Те же опасения у Лестера и на ваш счет.

– Какие глупости. Лестер меня преследует!

– Я просто передаю слова доктора Мэннинга. Еще он сказал, что Лестера несколько раз арестовывали, и это всегда случалось во время обострения, поэтому Лестер и сопротивлялся при аресте. Обычно полицейские прибегали к помощи шокера, чтобы его угомонить, и в тюрьме Лестера действительно дважды избивали заключенные. Это, кстати говоря, и наводит меня на мысль, почему дело в итоге не доходило до суда. Все быстро понимали, что Лестер неадекватен.