письма видно, что Чехов приехал в Москву 21 марта (это под­тверждается и дневником П. Е. Чехова), а не 22 марта, как указано в «Летописи» на ос­новании письма Чехова к Л. А. Авиловой от 24 марта, где, по-видимому, Чехов допу­стил неточность.

Как сказано в письме, Чехов предполагал пробыть в Москве до субботы, т. е. до 29 марта, но из-за легочного кровотечения, случившегося 22 марта, пролежал в клинике Остроумова до 10 апреля.

В своем первом письме Ващук писала: «Если бы вы были так добры позволить прислать вам какую-нибудь мою вещь и по прочтении написали бы о ней, не щадя мо­его самолюбия, искреннее мнение» (письмо, как и остальные письма Ващук, без даты).

ЕЙ ЖЕ

Москва. 27 марта 1897 г.)

/ Милостивая государыня!

Ваш рассказ «В больнице» я прочел в клинике, где я теперь нахожусь. Отвечаю вам лежа. Рассказ очень хорош, начиная с того места, которое я отметил красным карандашом. Начало же банально, не нужно. Продол­жать вам следует, конечно, при условии, что писание доставляет вам удовольствие,— это во-первых, во-вторых, при условии, что вы еще молоды и что вы научитесь правильно и литературно ставить знаки пре­пинания.

Что касается «Сказки», то, мне кажется, это не сказка, а набор таких слов, как гномы, фея, роса, рыцари,— все это фальшивые бриллианты, но крайней мере на нашей русской почве, по которой никогда не ходили ни рыцари, ни гномы и на которой едва ли сыщете человека, могущего- представить себе фею, обедающую росой и лучами. Бросьте это: надо быть искренней художницей, писать только то, что есть или что, по вашему мне­нию, должно быть, надо писать картины.

Возвращаюсь к первому рассказу: не следует много писать о се­бе; вы пишете о себе, впадаете в преувеличения и рискуете остать­ся на бобах; вам или не поверят, или холодно отнесутся к вашим изли­яниям.

Желаю всего хорошего.

А. Чехов

97. 27/111.

Девичье поле. Клиника проф. Остроумова.

Автограф. Гос. Лит. музей. Впервые опубликовано в журнале «Молодая гвардия»,. 1957, № 1, стр. 209.

 

ЕЙ ЖЕ

(Москва. 28 марта 1897 г.

Вместо того чтобы сердиться, вы повнимательнее прочтите мое письмо Я, кажется, ясно написал, что ваш рассказ очень хорош, кроме начала, которое производит впечатление лишней пристройки. Позволять вам пи­сать или не позволять — не мое дело; я указал вам на молодость, потому что в 30 —40 лет уже поздно начинать; указал на необходимость выучиться правильно и литературно ставить знаки препинания, потому что в художе­ственном произведении знаки зачастую играют роль нот, и выучиться им по учебнику нельзя; нужны чутье и опыт. Писать с удовольствием — это не значит играть, забавляться. Испытывать удовольствие от какого-ни­будь дела — значит любить это дело.

Простите, мне трудно писать; я все еще лежу.

Прочтите еще раз мое письмо и перестаньте сердиться. Я был вполне искренен, и вот пишу вам опять, потому что искренно желаю вам успеха ...)*

А. Чехов

28 марта.

Автограф. Гос. Лит. музей. Впервые опубликовано в журнале «Молодая гвардия», 1957, № 1, стр. 209—210.

1 Получив отзыв о своих рассказах, Ващук — 27 или 28 марта — отправила Че­хову длинное письмо, в котором писала, что «ожидала больше сердца и великодушия», что после холодной воды, которую он вылил на ее «жаркие мечтанья», она откажется от этого «милого удовольствия» и т. д. В следующем письме она просила у него изви­нения за эту резкость.

 

А. С. ЯКОВЛЕВУ

Конец марта 1897 г.

См. в настоящем томе воспоминания А. С. Яковлева о Чехове.

«ЗАПИСКИ ПОЛКАНА» Н. А. ЛЕПКИНА (СПб.. 1897) С ДАРСТВЕННОЙ НАДПИСЬЮ ЧЕХОВУ:

«Собаколюбцу Ан. Пв. Чехову от собаколюба на добрую 25

память. Н. Лейкин. 18-j^97 г.»

С a—J to- fc.

 

ji. р.. .Лейцин

'//-4Wf/,

7/

•и'

Литературный музей Чехова, Таганрог

 

 

 

ПОВ'бСТЬ ИЗЪ СОБАЧЬЕЙ ЖИЗНИ.

С ПЕТЕРБУРГ»,.

Т ■ ло-Д. 1огр»ф.» р Го».( CRU«HM , J...V (анъ Л»

ISS1.

61

И. Э. БРАЗУ

Москва. 4 апреля 1897 г. Многоуважаемый Иосиф Эммануилович.

У меня, но определению докторов, процесс в легочных верхушках. Крови уже нет, я хожу свободно и 10 апреля уеду к себе в Лопасню, но будущее мое неопределенно. Возможно, что во второй половине мая меня пошлют на кумыс, а осенью куда-нибудь на юг. Во всяком случае буду изо всех сил гнуть к тому, чтобы быть в Петербурге 5—10 мая. Если это не удастся и если я летом буду здоров (относительно), то поеду на родину в Таганрог. Из Таганрога рукой подать в Херсонскую губ., где выбудете находиться. Если вы будете расположены работать летом, то сообщите мне ваш херсонский адрес — и я приеду.

Пейзажист Левитан серьезно болен. У него расширение аорты. Рас­ширение аорты у самого устья, при выходе из сердца, так что получилась недостаточность клапанов. У него страстная жажда жизни, страстная жажда работы, но физическое состояние хуже, чем у инвалида.

От всей души благодарю вас за письмо и ваше сочувствие. Желаю всего хорошего и крепко жму руку.

Искренне вас уважающий и преданный

А. Чехов

Автограф. Государственный Русский музей. Отдел рукописей.

Уже в первые годы своей коллекционерской деятельности П. М. Третьяков поста­вил себе одной из задач создание галереи портретов своих современников — выдаю­щихся русских лтэдей, и в первую очередь писателей. С конца 1860-х годов он присту­пил к осуществлению этого плана, заказывая такие портреты лучшим художникам. Благодаря замечательной инициативе Третьякова портреты Достоевского, Остров­ского, Майкова, Даля исполнил Перов, портреты Льва Толстого, Некрасова, Салтыко­ва-Щедрина, Гончарова, Полонского, Григоровича — Крамской, портреты Тургенева, Писемского, А. К. Толстого, Гаршина — Репин. Ряд портретов писателей Третья­ков заказал в 1890-х годах,— в частности, в 1894 г. он предложил Серову написать портрет Лескова. В конце 1896 г. Третьяков начал подумывать о заказе портрета Чехова.

В январе-феврале следующего года он обратился к молодому живописцу Иосифу Эммануиловичу Бразу (1872—1936) , за год до этого получившему в Академии художеств звание художника (ранее Браз учился в Мюнхене, Берлине и в Голландии), с предло­жением написать портрет Чехова. Чем был продиктован такой выбор художника,— в точности неизвестно. Сохранилось письмо Третьякова к Бразу от 21 января 1897 г., в котором сообщается о приобретении его произведения, понравившегося Третья­кову (хранится в Отделе рукописей Русского музея). В те же недели он предложил Бразу написать портрет Чехова. Молодой художник, польщенный таким предложе­нием, ответил согласием. Тогда Третьяков решил заручиться