в государственной собственности[786], ведущую роль в мировой торговле пряностями.

Возможно, голландцы той поры были лучшими мореходами континента и строили военный флот для обороны своей огромной заморской торговой империи. Но вскоре, впрочем, Англия, желавшая заполучить свою долю прибылей от торговли и контроля над морями, начала основывать конкурирующие колонии на восточном побережье Северной Америки. Кроме того, англичане стали требовать прав на торговлю пряностями, учредив собственную Ост-Индскую компанию и увеличивая состав своего флота (с 39 крупных кораблей в 1649 году до 80 кораблей на 1651 год) для защиты морского судоходства. К 1650-м годам английская армия (численность которой составляла приблизительно 20 000–30 000 человек с 1470 по 1600 год) выросла более чем в два раза – до 70 000 человек и после гражданской войны в Англии стала значительно более профессиональной.

Оценки голландского экономического превосходства со стороны англичан были безошибочными. Накануне грядущей череды войн английский военачальник Джордж Монк сказал, имея в виду противостояние с голландцами: «Какое значение имеет та или иная причина? Мы просто хотим торговать прибыльнее, чем голландцы»[787][788]. Как объясняет историк Дж. Р. Джонс: «Агрессивная внешняя и торговая политика была тем способом, каким министры Карла II наращивали полномочия и усиливали авторитет короны»[789].

Голландские правители всерьез обеспокоились этими приготовлениями, в которых они справедливо видели неуемное стремление Англии к торговому превосходству и к военному лидерству. Как утверждает историк Пол Кеннеди, голландцы «прочно опирались на торговлю, промышленность и финансы»[790]. Если ей не помешать, Англия могла лишить Голландию владычества над морями и угрожала статусу великой державы, к которому уже привыкла крошечная страна[791].

В итоге изначально экономический конфликт перерос в геополитический. По словам политолога Джека Леви, этот период характеризовался «трансформацией коммерческого соперничества в стратегическую риторику, часто приводившую к войнам… Хотя некоторые исследователи считают две первые англо-голландские морские войны сугубо коммерческими, такое чисто экономическое объяснение вводит в заблуждение. Потенциал эскалации экономического конфликта нередко зависит от взаимосвязанности экономических и стратегических проблем»[792]. Историк Джордж Эдмундсон согласен с тем, что каждое из государств «инстинктивно сознавало: его судьба связана с морем, а владычество над морями является условием выживания нации»[793].

В 1651 году голландцы отвергли попытку Англии заключить союз против континентальных католических держав, решив, что это завуалированный способ «наложить лапу» на голландскую заморскую торговлю. В ответ английский парламент, который действовал все более решительно, принял первый морской закон, запрещавший импортировать в Англию европейские товары, доставляемые неанглийскими судами, и лишавший иностранные суда права перевозить импортные товары в саму Англию и ее колонии в Азии, Африке и Америке. Назначение этого закона не было секретом ни для Лондона, ни для Гааги: ведь по большей части голландское судоходство обслуживало именно данную разновидность торговли.

Оценивая действия Англии, социолог Иммануил Валлерстайн объясняет: «Поскольку голландцы являлись на самом деле гегемонами, существовало всего два возможных способа развития английской торговли – это государственная поддержка английских купцов или государственные ограничения для иностранных торговцев… Трудно понять, как можно было бы избежать военного столкновения. Для голландцев провокации оказались чересчур вызывающими, даже пусть англичане думали, что они просто обороняются»[794]. В следующем году начались стычки в Северном море, конфронтация заставила Англию объявить войну и начать первую из трех англо-голландских морских войн с 1652 по 1674 год. Хотя эти конфликты обернулись для Англии приобретением Нью-Йорка и резким увеличением состава военно-морского флота (более двухсот тяжелых кораблей в период от казни Карла I в 1649-м до реставрации 1660 года)[795], голландский флот одновременно сделался наиболее сильным в Европе и нанес англичанам разгромное поражение в ходе «медуэйского набега»[796] 1667 года.

В итоге Голландия сумела сохранить свое морское и торговое превосходство, а англо-голландское соперничество иссякло после вторжения в Англию голландского принца Вильгельма Оранского и последующей Славной революции 1688 года. Страны объединило общее дело – заклятый врага Вильгельма Людовик XIV Французский.

Франция против Великобритании

Период: конец семнадцатого – середина восемнадцатого столетий

Правящая сила: Франция

Крепнущая сила: Великобритания

Предмет споров: мировая империя и власть в Европе

Исход: девятилетняя война (1689–1697), Война за испанское наследство (1701–1714), Война за австрийское наследство (1740–1748) и Семилетняя война (1756–1763)

В правление Людовика XIV Франция стала «важнейшим государством» Европы. Впрочем, Великобритания, вдохновляясь развитием своих процветающих американских колоний и недавней Славной революцией, посмела бросить вызов французскому господству, что привело к череде войн. Поначалу англичане опирались в этом противостоянии с Францией в основном на союз с Голландской республикой. Но по мере развития торговли и наращивания флота, угрожавшего французскому континентальному и колониальному превосходству, конфликт охватил едва ли не весь земной шар. Закончился он бесспорным имперским триумфом нового гегемона – Великобритании.

Несмотря на неоспоримое главенство Людовика XIV в Европе к концу семнадцатого столетия, постоянное стремление гарантировать Франции абсолютную безопасность спровоцировало конфликт с многочисленной коалицией европейских держав. Технически Франция оставалась в мире со своими соседями, но Людовик в 1680-х годах систематически укреплял свои позиции, захватывая буферные зоны за границами страны – будь то Страсбур, Люксембург или Казале[797][798]. Эти завоевания сопровождались увеличением численности армии и обновлением снаряжения, что свидетельствовало о стремлении к дальнейшим завоеваниям. Обладая и без того самой большой армией в Европе (а к 1689 году также создав крупнейший военный флот), Людовик ремонтировал французские крепости, велел набрать еще 36 «баталий» пехоты и «держать на карандаше» дополнительно 140 000 человек.

Эти амбиции заставили забеспокоиться соседей. В 1686 году голландский принц Вильгельм Оранский призвал императора Священной Римской империи Леопольда I Габсбурга сформировать Аугсбургскую лигу, коалицию сил, которая должна помешать дальнейшей экспансии Франции. В сентябре 1688 года французы переправились через Рейн и заняли Филиппсбург[799][800]. Вильгельм опасался французского влияния на своего тестя, католика Якова II Английского, многих подданных которого пугал призрак «папистской династии» на троне. Также Вильгельм сознавал, что Англия, избавившись от Якова, сможет стать важным союзником в деле противостояния Франции. Менее чем через шесть недель после того, как Людовик пересек Рейн, Вильгельм вторгся в Англию при поддержке многочисленных сторонников. Яков бежал, а в 1689 году протестант Вильгельм стал королем Англии и начал править вместе со своей женой, королевой Марией.

В начале 1689 года Аугсбургская лига мобилизовала силы в ответ на переход Людовика через Рейн. Великобритания, объединившаяся с Голландской республикой благодаря общему правителю, стала одним из главных участников лиги в девятилетней войне с Францией (1689–1697). По словам историков Дерека Макки и Г. М. Скотта, Славная революция Вильгельма, как ее стали называть, «решительно вывела Британию на континентальную арену в