Ну, или она в другом каком месте была, а они написали, что здесь…

Сарычев приложил к щеке холодную сталь дриллинга, зажмурился от удовольствия.

— А потом это же одно слово — «усадьба». На деле домик трехкомнатный, сараюшечка. Вы вот в Болдине бывали? У Пушкина? Там вроде как усадьба, барин жил, конюшня, Болдинская осень. А такая усадьба за сто лет, если не ухаживать, в труху превратится. Так и здесь. Дом сгнил, железки растащили… Дальше у нас оранжерея…

Оранжереей это было назвать весьма сложно, скорее… Скорее, тоже модель.

Саванна. Коричневая, обезвоженная до керамической твердости земля, невысокие мертвые деревца, трава в половину человеческого роста, высохшая до оранжевого цвета. По размерам это помещение не уступало холлу, правая стена была расписана под африканские просторы, а через стеклянную левую очень удачно светило солнце: от его лучей нарисованный простор оживал, трава переливалась, словно от ветра, переливалась с шепотом, такой бывает лишь в самые жаркие дни.

Аглаю, похоже, впечатлило — она поежилась. Да и меня впечатлило, чего уж, не ожидал такого странного размаха. Комната была пропитана зноем. И страхом. Я явственно чувствовал страх, здесь было страшно, зря мы сунулись к Сарычеву, надо было хоть записку оставить…

Роман потер руки и поморщился, огляделся, ища пути к отступлению.

Сарычев с удовольствием за нами наблюдал, поглаживая ружейные стволы.

— Как вам? — поинтересовался Сарычев.

— Впечатляет… — признался я.

— Старого кобеля не отмоешь от угля, — пояснил Сарычев. — Извините, не мог отказать себе в удовольствии…

Аглая охнула и схватила меня за руку. И только сейчас я увидел.

Лев.

Он ждал нас в траве, неразличимый, слившийся с цветом, ужасный. Запах мертвечины и зверя.

Сарычев раздвинул траву, и лев стал виден лучше.

— Не бойтесь, — сказал Сарычев. — Подходите.

Мы не двигались.

— Подходите же!

Я приблизился ко льву. Аглая и Роман за мной.

— В Танзании взял, — Сарычев потрепал льва за гриву. — Сколько стоило его вывезти, космос стоило… Но настоящий зверюга. Смотрите!

Сарычев задрал львиную гриву и показал небольшую, аккуратно обработанную дырку.

— Прямо в сердце, — сказал он. — Могу видео показать! И тут, смотрите!

Сарычев показал выходное отверстие над лопаткой размером с небольшую ладонь.

— Все вживую заснято! Сразу кинулся! Я едва успел ружье вскинуть, а он в десяти метрах! Несется! Ну, скажу вам…

Сарычев выдохнул.

— Впечатленьица… Я после того раза охотиться перестал, после такого льва любая охота — это расстрел, не для меня… Вы представляете?! Львище несется, а у тебя два патрона всего, а на этих зулусов какая надежда?!

— Никакой, — подтвердил я.

Сарычев вскинул ружье.

— Он ломится, я бац с одного ствола! А он не останавливается! А зулусы на вторых номерах не стреляют! У меня яйца в ботинки скатились, Глаша, извини за такие подробности! И мысль такая в голове — это тебе за всех животных, которых добыл, отместка! А палец словно окаменел на крючке!

Сарычев продемонстрировал негнущийся палец.

— А он все ближе и ближе! Не помню, как второй раз стрелил! Попал! Знаете, время как остановилось, я увидел, как пуля полетела! Но он еще пять метров пронесся и только потом сковырнулся! А зулусы говорят — пойдем на носорога, тут недалеко, не, говорю, мужики, с меня хватит, я в бунгало, штаны штопать! И кучерявую бабу ко мне сегодня не присылать!

Сарычев радостно рассмеялся и погладил льва по шее.

— Год работал. Мой шедевр. По миллиметру! Шерстинка к шерстинке! Вот потрогайте!

Сарычев без спроса схватил руку Аглаи и приложил ее ко льву. Аглая вежливо поморщилась.

— Как живой! — Сарычев лучился профессиональной гордостью. — Потрогайте, ребята!

Мы приложили ладони к чучелу льва и немного постояли. Лев казался теплым, я подумал, что Сарычев встроил в него подогреватель. Теплый лев, отличная работа.

— После него я от охоты вовсе отказался, — повторил Сарычев с грустью. — А трехстволку все равно заказал, для души, сколько лет хотел…

— Хороший лев, — сказал Роман.

— Да, — с сомнением согласилась Аглая. — То есть отличный лев! Превосходный!

И улыбнулась.

— А давайте пообедаем, — предложил Сарычев. — Сегодня я еще не обедал, а в моем возрасте лучше не нарушать режим, пойдемте в барбекю-зону.

Мы не отказались.

В барбекю-зоне имелось все для гурманского счастья: казан, тандыр, мангал, итальянская печь для пиццы, мексиканская печь для томления говядины, универсальное гриль-яйцо, коптильня и штука, похожая на термитник, не исключено, что какая-то австралийская печь для готовки кенгуру, чуть дальше стол. Итальянская печь дымила, и коптильня дымила и пахла можжевельником, за гриль-яйцом стоял повар.

— Жорик, как дела? — спросил Сарычев.

— Скоро, — отозвался Жорик.

— Отлично! Ребята, проходите за стол, сейчас…

Сарычев уставился на Романа.

— Рома, а у тебя что с руками? — спросил он. — Борщевик?

— Да, вляпался… Вот теперь в волдырях…

— Надо было сразу в багажник прыгать, — посоветовал Сарычев. — Я однажды пошел за калганом, а там борщевкой целый овраг зарос, ну, запнулся, скатился, прямо мордой в эту шнягу. Хорошо, день пасмурный был… Добежал до машины, в кунг запрыгнул — до ночи там и просидел. Пронесло.

Аглая улыбнулась Сарычеву еще раз. Тот улыбнулся в ответ.

— Сейчас приду. Надо кое-что…

Сарычев скрылся.

— Пить хочу, — сказала Аглая.

И направилась к столу.

Стол был накрыт среди трав, цветов и молодых елей. На скатерти располагались миски с зеленью, соусники, графины с морсом и глиняные плошки. Аглая налила в кружку морса, выбрала облепиховый, добавила из судка льда, стала пить. Мы с Романом присоединились, я выбрал смородину, Роман травы. Смородиновый морс был ароматным, собственно, это и не морс, а вполне себе лимонад, ягоды не заваривали кипятком, а раздавили и залили водой, причем в приготовление пошли не садовые ягоды, а дикие, с берегов Ингиря и его притоков. Кроме ягод в графине плавали несколько свежих веточек со смородинового куста. Именно этот акцент сообщал напитку терпкий и горьковатый смородиновый вкус.

Напившись, мы сели на скамейку в незначительном отдалении от гриль-яйца. Вкусно пахло жареным.

— Такое впечатление, что он нас ждал, — сказал Роман. — Вряд ли он для себя это все приготовил… Вам не кажется это подозрительным?

— Может, он не нас ждал? — предположила Аглая.

— Я думаю, дело в другом, — Роман оглянулся на дом и прошептал: — Я думаю, за нами присматривают. — В сторожке у Вити наверняка жучки!

— И по телефону мы обсуждали…

— Стоп! — сказал я. — Вы понимаете, каким ресурсом нужно обладать, чтобы прослушивать мобильные телефоны?!

Роман зачем-то поглядел на Жорика, тот помахал нам лопаткой.

— Но Аглая права, по телефону лучше болтать поменьше.

— Я бы сказала, в пристутствии телефона надо болтать поменьше, — уточнила Аглая.

Мы настороженно переглянулись, а я