— Все идет нормально. Теперь уже недолго. Вот мой номер телефона. Звоните, когда схватки станут регулярными. В любое время дня и ночи.

Но я не понимала, как это сделать, потому что жила одна и без телефона. Не спускаться же в разгар схваток по всем этим лестницам на поиски телефона-автомата… Но тут Франческа объявила, что ей велено ближе к родам не оставлять меня одну, и я очень обрадовалась. Казалось, все идет гладко. Родится ребенок, я восстановлю силы и вернусь домой. Забавно, как легко я тогда все это воспринимала.

Однако сегодня, девятого апреля, по радио передали сводку новостей. Германия вторглась в Данию и Норвегию. Британия разбомбила немецкую военно-морскую базу. Неожиданно война снова стала реальностью, но я утешаю себя тем, что, пока Гитлер занимается Норвегией, путь через Францию будет для меня открыт.

25 апреля

Сегодня — самый большой праздник в венецианском календаре, день святого Марка. На площадь перед базиликой набился народ, и молоденькая девочка, одетая ангелом, пролетела над нашими головами на проволоке к храму. Мне было не слишком хорошо видно, потому что толкаться в толпе не хотелось, и я осталась в стороне, под колоннадой. В такие дни, как этот, я особенно остро чувствовала одиночество. Праздники — события семейные. Под влиянием внезапного порыва я наняла лодку и навестила графиню Фьорито в Лидо.

— Какой приятный сюрприз! — сказала она. — Я думала о вас и гадала, как вы поживаете.

— Все в порядке, — ответила я.

— А малыш? Кто будет за вами присматривать? Почему бы вам не пожить со мной? Я найму женщину.

— Вы очень добры, — проговорила я, — но Франческа, которая ведет у меня хозяйство, теперь ночует у меня и поможет, когда придет время.

— А после того, как ребенок родится, вы поедете домой?

— Да, я так планировала, — подтвердила я.

— Тогда будем молиться, чтобы все получилось хорошо, — сказала она, глядя на меня с сочувствием.

30 апреля

Я думала, что к этому времени ребенок должен уже родиться, но Франческа говорит, что первые дети часто запаздывают. Кому знать, как не ей — она сама родила шестерых, и теперь у нее двадцать внуков. У меня есть ощущение, что я в надежных руках. Несколько дней назад в город вернулся Лео и пришел меня навестить. Он принес мне южные апельсины и лимоны.

— Положение усложняется, — сообщил он. — Молюсь, чтобы ты смогла скоро уехать. Британские войска стоят во Франции, на границе с Германией происходят стычки. Скоро станет жарко, это только вопрос времени.

— Пока малыш не решит родиться, я никуда не могу уехать, — и я погладила живот.

— А я и не хочу, чтобы ты уезжала, — без обиняков сказал Лео, — но я тебя люблю. И хочу, чтобы ты была в безопасности.

Он впервые сказал, что любит меня. Моя душа воспарила, и, засыпая в тот вечер, я чувствовала тепло и уверенность. Лео позаботится, чтобы все было в порядке.

3 мая

Среди ночи меня разбудила боль, от которой перехватывало дыхание. Я позвала спящую в кресле Франческу.

— Началось наконец-то, — сказала она. Положила мне на кровать клеенку и пошла звонить врачу.

Боль усилилась, заставляя меня вскрикивать. По ногам потекло что-то теплое. Вернувшаяся Франческа бросила на меня единственный взгляд и воскликнула:

— Мадонна, ребеночек-то почти вылез. Будем надеяться, что этот дурачок-доктор успеет вовремя. А если нет, — тут она похлопала меня по руке, — а если нет, ты, деточка, не тревожься. Я уже помогала роды принимать. Все будет хорошо. — Она ушла кипятить воду и вернулась с влажным полотенцем, которое положила мне на лоб.

Через несколько часов у меня начались потуги. Я ничего не могла с собой поделать и стала кричать. Стала звать Лео. А потом Франческа вдруг ринулась вперед, чтобы подхватить младенца, появившегося на свет в потоке жидкости.

— Да ты счастливица, — заявила она, — до чего у тебя легко первые роды прошли. Давай-ка поглядим, кто тут у нас.

Я наблюдала, как она заворачивает в полотенце что-то красное, и разглядела взметнувшийся кулачок, когда дитя издало громкий крик.

— Хорошие легкие, — похвалила Франческа, — мальчишечка здоровый.

Будущий граф Да Росси, подумала я. Лео будет рад. Франческа отнесла младенца к раковине и теперь обмывала его, а он не переставая кричал. Потом она подошла с ним ко мне.

— Вот, познакомься с сыночком, — сказала она и положила ребенка мне на руки. Он перестал плакать. Маленький, идеально сформированный человечек уставился на меня темными серьезными глазками, все еще пытаясь понять, где это он очутился.

— К груди приложи, — велела Франческа, расстегивая мою ночную рубашку спереди, — тогда и послед отойдет быстрее, и он сосать начнет сразу.

Она поудобнее пристроила младенца, который немедленно впился губами в грудь и принялся отчаянно сосать, не сводя с меня взгляд своих немигающих глазок. Я была совершенно не готова к навалившимся на меня чувствам, и вместе с ними пришла всепоглощающая мысль: я никогда не смогу с ним расстаться.

Джулиет. Венеция, 3 мая 1940 года

Вскоре приехал врач, осмотрел меня и, перед тем как уехать, заявил, что с нами обоими все в порядке. Франческа сделала мне молоко с бренди, и я, должно быть, заснула, потому что, когда открыла глаза, увидела Лео, который с огромной нежностью смотрел на меня.

— У нас чудесный сын, — сказал он. — Что я тебе говорил? От нас, мужчин Да Росси, всегда рождаются чудесные сыновья. Как мы его назовем? Леонардо в мою честь? Бруно в честь моего отца?

— Господи, только не это, — запротестовала я. — Кота моей квартирной хозяйки тоже звали Бруно.

Лео невольно засмеялся.

— Тогда, может, в честь твоего отца?

— Моего отца звали Уилфред. Не могу представить более ужасного имени. — Я повернулась к младенцу, лежавшему в колыбельке, которую передала дочь Франчески. Он мирно спал, длинные реснички лежали на пухлых щеках. — Он похож на маленького ангелочка, — сказала я, на одного из херувимчиков с полотен эпохи Возрождения.

— Тогда, может, ты хочешь назвать его Анджело?

Я встретилась с Лео взглядом и кивнула.

— Анджело. Мой маленький ангел. Идеально.

— Значит, я внесу это имя в документы об усыновлении. Они уже готовы.

Я села.

— Лео, ты не можешь забрать его прямо сейчас. Я еще не готова с ним расстаться.

Он опустился рядом со мной на краешек кровати.

— Но, кара, ты должна отправиться домой, как только достаточно окрепнешь, а то может оказаться слишком поздно. И взять его с собой тебе нельзя. Лучше дай я заберу его прямо сейчас, пока ты не слишком к нему привязалась. Я уже нашел кормилицу, приготовил детскую. Он будет в хороших руках.