З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Доченька! Поцарствуй хоть ты!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Урра!

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. А то знаете, какие теперь попадаются? Ни стыда, ни совести… Недалеко ходить — тебе тоже, Зина, следует поинтересоваться. Ну пусть ученики — молодо-зелено… Но педагоги!

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. А кто? Что?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Новая наша учительница… Ну, знаешь, по литературе.

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Как не знать? И что она?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Ругаю себя за свой характер! Хотела зайти, поинтересоваться, как к новому учебному году готовится: человек же молодой, неопытный, да тут еще крыша течет… Захожу, стучусь, и представляете?

Л е н о ч к а. Ну?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Голос ее, испуганный такой: «Кто там? Нельзя!» Хочу войти, я же по делу, вдруг — дверь настежь, кто-то из нее — шасть! И прямо на меня! Поверите — с ног сбил! Не успела подняться, а его уже ищи-свищи!

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Кто ж это такой?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. В этом-то и вопрос! Пиджак на голову натянул, чтобы не узнали… (Всем.) Можете себе такое вообразить?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Да-а… Вот это происшествие… (Смотрит на Глеба.)

Л е н о ч к а. А дальше что?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Встала я на ноги, вхожу уже без спроса, вижу, шифоньер у нее стоит, весь разломанный. Спрашиваю, кто это сделал? Не тот ли, кто убежал? Нет, отвечает, я сама. Надоел, вот и сломала.

Л е н о ч к а. Интересно… Правда, Глебик?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Только она мне это сказала — новое явление! Парень, видный из себя, интересный, голос подает: «Кирочка, ау! Я здесь, как обещал!» Слышите «ау»! «Кирочка»! Значит, близко знаком! Замечает меня, разговор, конечно, меняется, но факт-то налицо? И что они находят в Кире этой? Да будь я мужчина, даже глядеть бы на нее не стала!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Ну, это еще как сказать…

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Ах, вот как? Интересненько!

Л е н о ч к а. Видела я ее как-то раз — глаза строгие.

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Ничего себе строгие! Уж я ей тут высказала! Не сходится, говорю, ваша арифметика, милая Кирочка! Говорили, что нет у вас никого, а в наличности получается целых двое? Я ведь ее деликатно просила: отрекомендуйте мне хотя бы второго — что за человек, какое вы имеете к нему отношение, а она… Она…

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Да не волнуйся ты так, Валечка! Выпей воды…

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Она… Вытолкала нас обоих!

Г л е б. Молодец!

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. То есть?

Г л е б. А зачем ей вас в свою жизнь пускать? Не хочет — не лезьте!

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Вот даже как? Леночка, слышала? Если каждый будет перед руководством дверь захлопывать…

Г л е б. Какое же вы руководство в данном случае? Частное лицо!

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Извиняюсь! Как председатель родительского комитета имею полное право поинтересоваться — кто такой наших детей воспитывает? Никто меня с этой должности пока не снимал!

Г л е б. Продолжайте на здоровье. Пришибеевыми только не надо быть!

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Чего, чего?

Г л е б. Поскольку у вас есть дети, не мешало бы знать. Унтер был такой отставной — царской армии, если верить Чехову. Любил не в свои дела мешаться!

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Советскую школу с царскими унтерами равнять?

Г л е б. Да я…

Л е н о ч к а (зажимает ему рот, от чего получается смешной звук). Видали, какой у меня Глебик, тетечка Валечка? Себя не помнит, дайте только за других пострадать! (Смеется.)

Г л е б (освобождаясь от Леночкиной руки). Ну что ты в самом деле… (Валерии Руслановне.) Вы передергиваете, Валерия Руслановна.

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а (всем). Все слышали? Зина, Геннадий Дмитрич, Лена, вы слышали?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч (вполголоса). Руслановна, не пыли. Зря волну гонишь.

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Геннадий Дмитрич! Я вас так уважаю, вы же у нас основа, столп, можно сказать, солнце ясное, разве не видите, тут на наши идеи поход подняли, а за идеи я в огонь пойду! И вам советую!

Г л е б. Я же не о вас лично, Валерия Руслановна, не надо же так… Уважайте себя. Ну, был кто-то… Ну, пиджак на голову натянул — мало ли причин… Выбежал — что тут такого? Можно ведь просто отнестись, по-человечески… Я совсем не хотел вас обидеть.

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. И так труд у нас каторжный, а если еще унтерами нас будут обзывать…

Г л е б. Честное слово, я…

Л е н о ч к а. Брек! Брек! Довольно вам спорить!

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а (Глебу). Вас я, конечно, не знаю, на Леночкин вкус полагаюсь, хотя кто вас теперь разберет, но уж того, кто личность свою хотел скрыть, — извините! Я эту мафию на свет вытащу! Всю общественность подниму, милицию подключу, а этот пиджак от меня не уйдет! От них вся зараза!

Л е н о ч к а (смеется). Тетечка Валя! Пиджаки-то при чем? Вы уж тогда и джинсы кляните! Вы бы видели, как Глеб у меня одет! (Глебу.) Глебчик, прошу тебя, покажись во всей красе! (Приносит пиджак.) Давно все высохло!

Глеб нехотя надевает пиджак.

Правда он хорошенький?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а (смотрит). Точно такой же, как у того…

Л е н о ч к а. Пиджак?

Г л е б. А если, допустим, это был я?

Л е н о ч к а (в восторге). Слышите? Слышите? (Валерии Руслановне.) Тут весь мой Глебик! Все готов взять на себя, лишь бы человека защитить! (Глебу.) Глебка, ты — прелесть!

Г л е б (упрямо). А все-таки — если б это был я?

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а (Глебу). Зачем зря на нервах играть? Ведь не было этого, к чему и разговор лишний?

Л е н о ч к а (Глебу). Если б это был ты, я бы все равно не поверила!

Г л е б. А все-таки я говорю: это был я!

Л е н о ч к а. Так я и знала! (Геннадию Дмитричу.) Зачем вы ему наливали, дядя? Глебка же совсем не пьет! (Глебу.) Ты тоже… Зачем спорить? Видишь, что получилось? Наговорил бог знает что…

Г л е б. Но я…

Л е н о ч к а. Спать, спать… Хватит! Дядя, помогите! Он же на ногах не стоит!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Слабак ты, парень… (Берет его под руки, вполголоса.) Тебе ее не защитить. Положись на меня. Лады? (Громко.) Пошли!

Л е н о ч к а. Тетечка Валечка, извините… Идем, Глебик, идем…

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Ножками, ножками… Да не вырывайся ты! Все равно не вырвешься!

Г л е б (неожиданно разражается хохотом). Убиться можно! Здравствуй, Золотой век!

Хохочущего  Г л е б а  уводят  Л е н о ч к а  и Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Пауза.

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. И когда он успел?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Ну, молодежь! (С неожиданным порывом.) Да и старшие не лучше! Видала, как заступается?

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Ох, Валя… Все еще надеешься?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. А что же я, обсевок какой-нибудь? Или вам одним счастья полной ложкой? Леночка вон светится вся, да и ты со своим трубочистом…

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Нет у нас ничего такого с ним, нет!

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Ну а письма тебе кто в дупло носит? Подпись — все та же?

Зинаида Георгиевна покорно кивает головой.

Гляди, Зинаида! Допрыгаешься! (Идет к двери,