– Почему же ты этого не делаешь? – спросила Анника.

– Но ведь это ты решаешь! Это ты говоришь, когда мы отправляемся и куда мы едем. Ты обращаешься со мной как со своей секретаршей.

– Я мешала тебе проявить инициативу? Я хоть раз сказала «нет», когда ты что-то предлагала? Ты делала все, что хотела, всякий раз, когда открывала рот!

Лота смотрела на свои руки, изо всех сил стараясь подавить рыдания.

– Это не так легко. Я – всего лишь новичок, а ты – Анника Бенгтзон. Ты и в самом деле думаешь, что я осмелилась бы сказать, что, по-моему, нам надо делать?

Анника опешила:

– Что значит «ты – Анника Бенгтзон»? Что ты имеешь в виду?

– Все знают, как ты обращаешься со стажерами. Ты думаешь, мне очень хотелось ехать на эту работу, чтобы пробыть тут с тобой четыре дня?

Анника побросала все свои записи в сумку, открыла дверцу машины и вышла наружу.

– Куда ты? – крикнула Лотта из машины.

– Делай фотографии, какие захочешь. Я иду брать интервью у адвоката. Встретимся завтра утром в аэропорту.

Она захлопнула дверцу, вскинула сумку на плечо и зашагала к пункту пограничного контроля.

Для пришедших к таможне пешком никакой очереди не было. Анника показала паспорт и покинула испанскую территорию. Пройдя десять метров ничейной земли, она оказалась на британском контрольно-пропускном пункте.

Его здание напоминало станцию метро в пригороде Лондона. Низкий, сводчатый, как в туннеле, потолок, выложенный грубой шероховатой плиткой пол и бетонные оштукатуренные стены. Кое-где стояли чахлые комнатные растения, автоматы по продаже кока-колы и отвратительного британского шоколада. За столом сидел потный рыжий британец, который без всякого интереса посмотрел паспорт Анники, когда она прошла мимо его стола.

У выхода из туннеля она остановилась возле стенда с информацией для туристов и попросила карту города с отмеченным адресом на Сити-Милл-Лейн.

– Иди по взлетной полосе, – сказал ей дежурный и указал нужную дверь. – Потом свернешь налево, пройдешь подъемный мост и через ворота попадешь на Мэйн-стрит. Подойдя к «Плазе», снова свернешь налево. Сити-Милл-Лейн находится немного дальше, на склоне горы.

Анника поблагодарила, вышла из двери и оказалась в Великобритании, на авеню Уинстона Черчилля. Она поправила на плече ремень сумки и пошла по летному полю, протянувшемуся от Средиземного моря до Атлантического океана.

Здесь работала Вероника Сёдерстрём. Каждый день она проходила через эту таможню и шла по этой взлетно-посадочной полосе, чтобы дойти до работы. Или она ездила на машине? Неужели она каждый день выстаивала такие жуткие очереди, или у нее был способ ее обойти? К чему ей были эти мучения?

Были, должно быть, веские основания для того, чтобы она учредила свою контору именно в Гибралтаре.

Поток людей, шедших по полю, был довольно редким. С Атлантики дул холодный ветер. Анника зябко подняла плечи и сунула руки в рукава пиджака. Сердцебиение успокоилось. Она заставила себя забыть слова Лотты: «Ты думаешь, я хотела провести с тобой целых четыре дня?»

Она дрожала, как в лихорадке.

Прямо впереди стояло несколько некрасивых бетонных домов с бельем, сушившимся на балконах. Стоявшие у домов машины были старые и ржавые.

Да, наверное, здесь много денег, но это никак не отражается на облике города.

Центр города выглядел старше, был лучше ухожен и коммерциализирован. Вдоль главной улицы стояли гнутые парковые скамейки, на которых, правда, никто не сидел, фигурные фонарные столбы, урны и сотни беспошлинных туристических магазинчиков. Здесь теснились ювелирные лавки, магазины одежды, вина и сувениров, универмаги, пункты продаж мобильных телефонов и детских игрушек и – слава и хвала богу – магазин фототехники.

Анника вошла в один из них и купила приличную цифровую камеру с широкоугольным объективом и зумом, большую карту памяти и заряженный аккумулятор.

«Я смогу потом фотографировать детей, – подумала Анника. – Тем более что скоро мне выплатят страховку».

Она уселась на декоративную парковую скамейку перед магазином и прочитала написанную по-английски инструкцию. Как она и рассчитывала, камера оказалась несложной. Навести и нажать. Фотоаппарат сам наводил объектив на резкость, сам выбирал диафрагму и выдержку. Она затолкала фотоаппарат в сумку вместе с прочим хламом и пошла дальше.

Через десять минут она была на Сити-Милл-Лейн – узкой извилистой улочке, взбиравшейся вверх по западному склону утеса. Подъем оказался крутым, и Анника скоро запыхалась под тяжестью объемистой сумки. Место здесь было не таким шикарным, как главная улица, стало безлюдно. Пахло пылью и копченой колбасой.

Коричневая дверь дома номер 34 была зажата между входами в бюро путешествий и мужскую парикмахерскую.

Датский адвокат Стиг Зейденфаден занимал в этом старом доме скромную контору на втором этаже. Стиг приветствовал Аннику вежливым поклоном и проводил в небольшой кабинет. На столе уже стояли чай и печенье.

– Так, значит, ты хорошая знакомая Рикарда Мармена. – Он с интересом посмотрел на Аннику. – Давно ли вы друг друга знаете?

Анника села сбоку, Стиг Зейденфаден устроился в торце длинного стола.

– Иногда мы встречаемся и вместе обедаем, – уклончиво ответила Анника. – Рикард обычно помогает мне налаживать контакты…

Вошла секретарша, поставила на стол сахарницу и бесшумно вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Пока она не ушла, в кабинете стояла несколько напряженная тишина. Анника осмотрелась. Стену, выходившую на улицу, почти целиком занимали три окна. Было видно здание напротив с таким же кабинетом в три окна. Солнце заглядывало в верхний угол окна, подсвечивая пляшущие под потолком пылинки.

Стиг Зейденфаден откашлялся и облокотился на стол.

– Рикард сообщил мне, что тебя интересует интервью со скандинавским адвокатом в Гибралтаре, – сказал он. – Нас здесь немного, и к тому же один из нас зимой умер.

– Ты имеешь в виду Веронику Сёдерстрём, – догадалась Анника.

– Нам, северянам, надо держаться вместе под этим палящим солнцем. Друзья Рикарда – мои друзья. Чем я могу тебе помочь?

– Ты был знаком с Вероникой Сёдерстрём?

Стиг налил себе чаю из чайника и вздохнул.

– Она не была моей задушевной подругой, но, естественно, мы были знакомы. Немного чаю?

Анника подвинула адвокату свою чашку, и он налил туда чай. Чашки были из тонкого фарфора, с розочками и золотистым кантом. У блюдца был отколот край.

– Какой юридической деятельностью занималась Вероника Сёдерстрём?

Адвокат удивленно посмотрел на Аннику:

– Поле ее деятельности было шире моего. Она бралась как за хозяйственные, так и уголовные дела. Насколько я помню, занималась она и нотариатом. Я же оказываю исключительно корпоративные услуги.