Словно бы в подтверждение моих опасений дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась седая старуха в лохмотьях, с ярко-синим лицом. Впрочем, цвет лица явно был не самой главной ее проблемой: в голове старухи засел здоровенный топор.

– Все кончено! – пронзительно выкрикнула старуха и рухнула на стол, да так удачно, что перевернула не только кувшин с камрой, но и все наши кружки, не пропустив ни одной.

Я не нашел ничего лучшего, чем метнуть в несчастную свой Смертный Шар и рявкнуть: «Не умирай!» Шурф мгновенно оценил ситуацию и остался сидеть, как сидел, только прислал мне зов: «На твоем месте я бы еще велел ей исцелиться от ран, в противном случае, сохраненная жизнь может показаться недостаточно радостной». А Джуффин сказал:

– Рад, что вы решили нас навестить. Надеюсь, вы не шли в таком виде через весь город? Топоры в голове в этом сезоне у нас не носят. Сожалею, но это так.

Старуха расхохоталась, вынула из головы топор, швырнула его на пол, спрыгнула со стола и превратилась в того Гэйшери, к облику которого я уже худо-бедно привык. Он подскочил ко мне и легонько, как ребенка щелкнул по лбу:

– Далась же вам эта нелепая боевая магия! Опять я вас провел!

Я швырнул в него пустой кувшин из-под камры, вовремя подвернувшийся мне под руку. Ну или невовремя, это как посмотреть. А потом искренне сказал:

– Здорово, что вы пришли.

Потому что как бы я ни злился на идиотскую выходку Гэйшери, его присутствие все равно делало меня вдохновенным безумцем, звенящим, как тысяча колоколов, того гляди взорвусь, да так удачно, что из осколков меня родится целая сотня новых, дурацких и очень счастливых миров.

Но я все-таки не взорвался. А из разлетевшихся во все стороны осколков кувшина, хвала Магистрам, вроде бы ничего не родилось.

– Ого, вы больше не притворяетесь вежливым! – обрадовался Гэйшери. – Поздравляю, сэр Макс!

– Да он и раньше не то чтобы особо этим злоупотреблял, – флегматично заметил Шурф.

Он сохранял полную невозмутимость, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы увидеть, как разительно изменилось его настроение. Хоть за ногу к столу привязывай, чтобы снова под потолок не взлетел.

– Только не вздумайте рассказывать, что у вас стряслось, – сказал нам Гэйшери. – Сам вижу, что какая-то дрянь. Знать о ней ничего не желаю. У меня в кои-то веки такое прекрасное настроение, что жалко портить. Я прогулялся по вашему городу. Посмотрел на людей. И они мне понравились. Не хуже, чем в мое время. Храбрые и веселые. Еще не каждый по отдельности, но все в сумме – уже, пожалуй, да. С таким будущим я согласен, пусть наступает. Правда, мое Благословение все равно умудрились испортить. Но ничего! Как испортили, так и почините. Есть кому чинить.

С этими словами он плюхнулся в кресло и принялся молниеносно извлекать из воздуха картонные стаканчики с кофе. Добыл зачем-то сразу полдюжины. Видимо, от избытка чувств.

– Да уже чиним понемножку, – сказал Джуффин, с явной неприязнью косясь на добычу Гэйшери. – Я за эти два дня благословил кучу народу. И мои сотрудники тоже, им только волю дай. Отлично ваше Благословение на всех действует. Любо-дорого посмотреть. В качестве благодарности за хорошие новости избавьте меня пожалуйста от участия в дегустации вашего… вот этого вот.

– Как хотите, мне же больше достанется, – пожал плечами Гэйшери. И осушил первый стакан с таким явным наслаждением, что я не удержался и тоже взял.

– Много сахара и молока, все, как вы ненавидите, – подмигнул мне Гэйшери. – Специально старался, чтобы вас рассердить. Вам, я считаю, надо почаще сердиться. Не то чтобы от этого была какая-то польза, просто приятно смотреть.

Шурф некоторое время колебался, потом все-таки взял один из картонных стаканов. Некоторое время недоверчиво принюхивался к его содержимому, наконец попробовал, укоризненно посмотрел на меня и сказал:

– Оказывается, кофе может быть довольно вкусным напитком. Почему ты никогда не доставал из Щели между Мирами именно такой? Это большая редкость? Все равно научись, пожалуйста. Воля и намерение творят чудеса.

Ладно. В отличие от Иуды, он хотя бы никого не целовал.

Гэйшери откровенно, я бы даже сказал, неприлично торжествовал.

– Больше не буду вас отвлекать, – сказал он, поднимаясь из-за стола. – Лучше приходите на вечеринку. Надо отпраздновать сразу два события: во-первых, я в очередной раз воскрес и, что особенно вдохновляет, почти из-за этого не расстроился. Видимо, начал привыкать. А во-вторых, сэр Макс не убил меня этим ужасным тяжелым кувшином. Сегодня благоприятный день для чудесных спасений; интересно, что ваши астрологи по этому поводу говорят? Получаса вам хватит, чтобы закончить дела, а потом сразу приходите на крышу Мохнатого Дома, я к тому времени как раз пешком доберусь. Так мне нравится этот дом и особенно крыша, хоть себе забирай! Но я не настолько хозяйственный, чтобы уволочь целый дом по Мосту Времени. Вам крупно повезло.

С этими словами Гэйшери подобрал с пола топор, небрежно всадил его себе в голову и вышел из кабинета. Вот как надо прощаться. Высокий класс.

Джуффин посмотрел ему вслед, взял со стола последний стаканчик с кофе и храбро сделал глоток. Неуверенно сказал:

– Ну, так… Пить в общем можно. Но хоть убейте, никогда не пойму зачем.

– Получаса хватит, чтобы закончить дела – это он, конечно, удивительный оптимист, – мрачно заметил я.

Джуффин уставился на меня так словно впервые увидел – что за посторонний тип в моем кабинете? Откуда взялся? С какой целью тут сидит? Наконец улыбнулся:

– А, ну конечно. Ты решил, что Мастер Гэйшери просто предположил, будто нам хватит получаса? Нет, он не предположил, а сказал, что так будет. И теперь будет именно так. Наконец-то он захотел нам помочь. Лучше поздно, чем…

«Кажется я крупно влип», – раздался в моей голове голос Нумминориха. А больше он ничего не сказал. Человеку, который влип по-настоящему крупно, такая лаконичность вполне простительна. Но кому от этого легче, мать его.

– Нумминорих в беде, – сказал я вслух. – Попробую добраться до него Темным Путем.

Не стал добавлять: «А вы за мной, по моему следу». Эти двое примерно в три миллиарда раз умней и опытней. Что им делать, сами сообразят.

«Где-нибудь в Ехо рядом с Нумминорихом Кутой» – такой невнятный у меня на этот раз вышел заказ. Но, к счастью, метод, любезно изобретенный для меня леди Тайярой, все равно сработал. Я все-таки очень везучий.

Ну или наоборот.

* * *

Теперь, задним числом, я могу собрать воедино фрагменты обрывочных впечатлений и вспомнить, что очутился в просторной даже по столичным меркам комнате с неожиданно низким потолком и очень маленькими окнами, освещенной всего одним крошечным газовым светильником, мерцавшим в дальнем углу; кажется, там стоял какой-то громоздкий шкаф, возможно, была обычная для столичных квартир кровать, то есть, огромный мягкий матрас, а может быть обнявшаяся пара сидела прямо на полу. Таких деталей я и в более спокойной обстановке обычно не различаю, а тогда мне точно было не до них, потому что единственной деталью, которая меня в тот момент интересовала, был небольшой сияющий огненно-белый шар, который как-то неестественно медленно плыл по воздуху, удаляясь от пары и приближаясь к темному силуэту в дальнем углу.