— Нет. Ты, наверное, думаешь, у меня сильный характер и все такое, но, честно говоря, я не раз пожалела. Моя жизнь могла быть гораздо проще. Увы, я пошла в отдел внутренних расследований и сдала Мэнни. И стала местной крысой.

— Ты поступила правильно. — Зои тут же поняла, что ее слова ничего не значат.

— Да? Что ж, за донос награду мне не дадут.

Зои стиснула плечо О’Доннелл. Затем, помолчав, произнесла:

— А я порой жалею, что выслеживаю Гловера.

— Почему? — О’Доннелл смотрела на Бентли с удивлением.

— Когда он сбежал, для меня все переменилось. Многие считали, что я его оболгала. У меня практически не осталось друзей. Их до сих пор нет. Я ведь могла и не лезть. Я была лишь подростком, могла бы положиться на полицию… Ведь его даже не арестовали, он продолжал разгуливать на свободе. Продолжал убивать. Поэтому иногда я задаюсь вопросом: что, если бы я ничего не сделала? Чем бы я сейчас занималась? Могла бы общаться с друзьями, завела бы семью, как ты… Жила бы без гнета, давящего на плечи… Не получала бы от него жутких писем, не подвергала бы сестру опасности…

Обе застыли в молчании на несколько минут.

— Я закончила себя жалеть, — объявила О’Доннелл.

— Прекрасно, — сказала Зои. — Тогда идем. Мне нужно просмотреть стенограммы допросов тех мужчин из списка. Вдруг ты что-то упустила…

Воскресенье, 23 октября 2016 года

От телефонного звонка владеющий собой человек подскочил на стуле. Он сидел на кухне, моргая от яркого утреннего света, лившегося из окна. Надолго он отключился? На час? Два?

Имя на экране смутно знакомо. Нужно ответить на звонок, равно как и на четыре предыдущих, но он не нашел в себе сил. Нажать на кнопку «Ответ» означало надеть костюм нормальности. Сдерживать эмоции, порывы и страхи. А он не мог. Он утратил самообладание.

— Не будешь отвечать? — спросил Дэниел.

Он вернулся вчера вечером с виноватым и смущенным видом. По глазам было ясно, что опухоль им не завладела. И владеющий собой человек пустил Дэниела в дом. Тот извинился, а он успокоил Дэниела. В извинениях нет нужды. Он знал, что виновата опухоль. Кроме того, женщина еще жива. Дэниел обрадовался, услышав новость.

— Нет, — ответил владеющий собой человек. — Это неважно. Перезвонят позже.

На самом деле звонок важный. Он позволил своей жизни развалиться. Однажды кто-нибудь заметит. Дэниел без конца твердил ему, чтобы он придерживался обычного ритма жизни.

Телефон замолчал.

— Хочешь прогуляться? — спросил Дэниел.

Он удивленно воззрился на друга. Тот никогда не появлялся рядом с ним на людях. Слишком рискованно.

— А если тебя узнают?

— Я не похож на свою фотографию.

Чистая правда. Рак разъедал Дэниела изнутри. Щеки ввалились, кожа будто пленка, натянутая прямо на череп. Волосы выпадали клочьями. Дэниел выглядел ужасно. Зато вряд ли его смогут опознать.

Владеющий собой человек встал и приоткрыл дверь в ванную.

— Мы пойдем на прогулку, — бросил он.

Женщина умоляюще смотрела на него. Она и сама выглядела не лучшим образом. Он напряг память: когда давал ей воду в последний раз? Утром? Прошлой ночью? Надо ее напоить, когда они вернутся.

Они шагали бок о бок, и прохожие их не замечали. Он вздохнул с облегчением. Будь он один, на него бы пялились, как обычно. Зато когда рядом друг, можно оставаться в тени.

Может, люди не доверяют одиночкам? Может, им нравится смотреть на пары? Муж и жена. Двое закадычных друзей. Влюбленная парочка. Мужчина с собакой. Мать с ребенком. Всех должно быть по два. Как зверей в Ноевом ковчеге.

— Нам снова нужно на охоту, — заявил Дэниел.

— Знаю. Но… можно чуть-чуть подождать? Пару ночей? — Он не был готов оставлять женщину одну в доме.

— Нельзя, ты же знаешь.

Ждать и правда нельзя. У Дэниела не так много времени. А сам он перестал пить кровь женщины, чтобы дать ей оправиться.

Когда они шли мимо киоска, он снова увидел до боли знакомое лицо Кэтрин. Ее глаза следят за ним неотступно, настоящая Мона Лиза. Он остановился, ошеломленный. Ей известны все его секреты. Каждый темный секрет.

— Она всем расскажет, — пробормотал он, — она все знает.

— Нет, если мы ее остановим. — То же самое Дэниел говорил и две недели назад. — Купи, купи все.

Владеющий собой человек подошел к киоску.

— «Чикаго дейли», — сказал он, — сколько стоит?

— Один доллар, — продавец протянул ему газету.

— Мне нужны все, что есть.

— Все? — недоуменно переспросил продавец.

— Все экземпляры «Чикаго дейли».

— У меня их больше двухсот.

— Заберу все. — Он достал бумажник.

— Мне придется их пересчитать.

На это уйдут годы. А Кэтрин все смотрела, смотрела на него…

— Не нужно. Плачу три сотни. За все.

Продавец, недолго думая, кивнул, расплывшись в довольной улыбке.

Владеющий собой человек вынул три купюры из бумажника. Дэниел настаивал, чтобы они пользовались только наличными. По пластиковым картам их могут выследить.

Сумка, набитая газетами, тяжело оттягивала руку, но то была приятная тяжесть. Что еще оставалось делать, если Кэтрин так на него смотрит?

— Пойдем домой, — обратился он к Дэниелу.

— Нужно все начать с нуля, — заявила О’Доннелл.

Зои кивнула. Детектив права. Они зашли в тупик, пора рассмотреть другие варианты.

Ранним воскресным утром в зале оперативного штаба сидели только Зои, Тейтум и Холли. Остальные пока не появлялись. Зои подумала, читает ли Альберт Лэм сегодня проповедь в своей церкви. Собрались ли прихожане? Она хотела и сама туда поехать, но после вчерашнего О’Доннелл велела держаться от прихода подальше. Брайт отправил детектива, не занятого в расследовании, понаблюдать за прихожанами и сделать несколько фотографий.

— Давайте предположим, что сообщник Гловера, наш субъект бета, не имеет отношения к церкви, — сказал Тейтум.

Внутри Зои тут же запылал гнев. Она чуть не одернула напарника: субъект, несомненно, имел отношение к церкви!

Или нет? Есть ли хоть малейшее доказательство того, что субъект ходил в церковь Риверсайда?

Работа профайлера заключается, по сути, не в поиске убийцы. Преступника ищет полиция, а профайлер должен указать полиции, где искать. Сузить круг подозреваемых от бесконечного до конечного множества. Если профайлер допустит ошибку, если профиль в чем-то неверен, убийца может не войти в группу подозреваемых. Полицейские упустят его из виду, потому что он не соответствует описанию, данному профайлером. Худшее, что можно сделать в такой ситуации, — вцепиться в существующий профиль.