Платформа стала подниматься из Ямы. Мокрая больничная ночная рубашка Мэгги обтягивала тело…

Тело, которое больше не было слабым.

И не было худым.

Тело, которое исцелилось.

И грудь, которая наполнялась и опадала, дыша глубоко, ровно.

* * *

Люк знал, что он в жопе.

Он вырубил Чеширку удачным, быстрым ударом бэтаранга под напряжением. Она камнем рухнула на пол.

С тех пор на ее губах больше не было кривой улыбки. Люк сомневался, что она вернется, когда Чеширку подберет ГДГП.

Соберись. Дыши. Он повторял инструкции дыхательной практики, когда подобрал кинжал, который выронила Чеширка, и обратил его против остальных двоих.

Оникс и Риктус только рассмеялись – и кинулись на него.

И они здорово его отделали. Когда он кидался к одному, вторая атаковала. Когда вторая отступала, другой наносил удары. Они были напарниками, и тактика сражения у них тоже совпадала.

Их ножи вскрывали его костюм. Его кровь мешалась с их кровью.

Но они выстояли. И погнали его назад к двери. Они играли с ним, и все это знали.

Люк притворился, что хочет бросить джэб в Риктуса, а вместо этого кинулся вправо к Оникс. Они просчитали его движение и с легкостью отразили его. Риктус дал ему хук слева, удар пришелся по ребрам и заставил Люка сделать шаг назад, а Оникс взмахнула кинжалом и вынудила его отступить еще на один шаг. Риктус низко хохотнул.

Но смех быстро заглох, когда у Люка над плечом вспыхнул свет, вырываясь сквозь маленькое окошко в двери.

У наемников вытянулись лица, веселость как рукой сняло.

Яма заработала.

Он заметил, как Оникс и Риктус обменялись взглядами. Поиграли и хватит.

Как одно целое, они вынули из-за спины короткие мечи, будто были единым целым.

Точно такие же мечи были у Селины.

Как одно целое, они двинулись к нему.

Ему просто надо задержать их настолько, чтобы Селина успела закончить и вытащить отсюда свою сестру. Кажется, совсем неплохой вариант.

Творить добро в своем городе, творить добро для тех, кто был ему дорог… Он всегда желал только этого.

Так что он выбрал совсем неплохой вариант.

Наемники сделали шаг вперед, разделяясь.

Они попытаются все сделать быстро. Чтобы как можно скорее прорваться к двери у него за спиной.

Он продержался столько, сколько мог. Свет у него за спиной потух.

Столько, сколько мог.

Люк сумел выпрямиться.

– Покончим уже с этим, – выдохнул он.

Риктус и Оникс улыбнулись. Ни слова. Они не произнесли ни слова с тех пор, как появились.

Они замахнулись, сжимая клинки, один – зеркальное отражение второй.

Люк отметил раны на каждом из них.

Если он бросится на одного наемника, то подставится под второго, но тогда Селине, возможно, останется только один…

Он глубоко вздохнул, занял позицию и, продираясь сквозь боль, приготовился кинуться вперед.

Что-то зашипело, глухо стукнув по металлу, и проскользнуло в коридор у наемников за спиной.

Извергая дым.

В ту же секунду им заполнился весь коридор. Наемники резко обернулись, взметнув мечи.

Оникс, нахватавшись дыма, рухнула на плитку, которую исполосовали кровь и трещины.

Риктус по-прежнему стоял на ногах. Значит, он благодаря подготовке стал невосприимчив к токсинам – подготовке, которой не было даже у его напарницы.

Риктус обернулся, держа мечи наготове, когда из дыма вышла Плющ. С одним из бэтарангов, которые бросал Люк, в руках

Наемник обвел их взглядом. Окровавленное лицо Плюща было бледным, и, не сводя глаз с Риктуса, она бросила Люку:

– Иди помоги ей.

Он не стал возражать. Мигом повернувшись к двери, он сбросил замок. Его тело стонало от боли при каждом движении, когда он распахивал дверь. Войдя, он тут же запер ее изнутри, выглянув в окошко как раз вовремя, чтобы увидеть, как Плющ поманила к себе взбешенного наемника. В ответ Риктус поднял меч.

Люк осмотрел зал.

Приборы работали. С платформы на краю резервуара капала темная жидкость. Теперь там сидела девочка, промокшая до нитки.

Она вытерла лицо и тихо вскрикнула, осознав, что ее голову, руки покрывает густая жидкость. Как и ее тело и ночную рубашку.

Люк молчал, едва дыша. Он сравнивал здоровую девочку, которая теперь сидела на платформе, с немощным, истощенным телом, которое он видел только что. Она подскочила, будто тоже осознав это, и положила руку на грудь.

Обомлев, Мэгги Кайл сделала долгий, глубокий вдох. Она обвела взглядом бассейн, фабрику, повернулась в другую сторону, посмотрела на приборы и нахмурила брови.

Люк заметил Селину одновременно с Мэгги.

Неподвижное, безжизненное тело рядом с третьим прибором. Ее изумрудные глаза смотрели в потолок. Не видя. Не мигая.

Всхлип Мэгги расколол зал.

Расколол грудь Люка.

Ноги скользят по плитке, кожа влажная от жидкости – Мэгги кинулась к сестре.

Селина лежала на полу.

Мертвая.

Продолжая всхлипывать, Мэгги трясла Селину за плечи. Заглядывала в ее безжизненные глаза, обескровленное лицо.

У Люка в голове было пусто. Тихо.

В последний раз такая тишина для него наступила тем днем в пустыне. Воспоминания нахлынули разом, сдавив грудь.

Она понимала, что ее надолго не хватит. Что запасы этого бассейна спасут только одного.

И, несмотря на всю ложь, которую она ему скормила, насмешки и обман, эта девушка… Люк сопротивлялся подступавшей панической атаке, вспышкам из пустыни и крови. Не сдавайся.

Он не знал, относился ли его безмолвный приказ к нему самому или к Селине.

Мэгги положила голову на залитую кровью грудь Селины, будто пытаясь найти хоть призрак сердцебиения. Ее зеленые глаза – в точности такие же, как у сестры, – заглянули в глаза Люка. Он не встретил там ни удивления, ни шока, когда она увидела его, увидела Бэтвинга. Только испуганное, отчаянное горе.

Сделай что-нибудь. Люк повернулся, осматривая цех фабрики. В его базовую подготовку входили и медицинские приемы – например, как не дать раненому солдату умереть, пока не придет врач или его не доставят в полевой госпиталь.

Если у нее остановилось сердце, он может вынуть провод из прибора, как-нибудь получить достаточно безопасный разряд, и тогда, возможно…