— Так оно и было.

— Разве ты не должен попросить у меня прощения хотя бы за это?

— Какой смысл? Я ни в чем не раскаиваюсь. — Лукас коснулся губами ее губ. — Я пошел бы на все, лишь бы завладеть тобой.

Легкая дрожь пробежала по телу Виктории. «Лукасу нужна была невеста с приданым — и он ее получил». Их сделка не предусматривала любви, во всяком случае с его стороны. С самого начала он неумолимо, беспощадно продвигался к своей цели. Она не должна забывать об этом ни на минуту, и прежде всего когда он сжимает се в своих объятиях. В такие минуты слишком легко поверить во взаимность, поверить, будто Лукас вовсе не требует от нее безоговорочной капитуляции.

— Изабелла Рикотт как-то заметила, что женщине нужен не сильный мужчина, а слабый — им легко управлять, — задумчиво произнесла Виктория. Их губы почти соприкасались.

— Взгляни на меня, дорогая. Я полностью в твоей ила-сти. Покорный раб твоих вожделений. Какой еще мужчина тебе нужен?

— Конечно, милорд. В этой части брака вы всегда готовы пойти мне навстречу. — Виктория приоткрыла губы и провела языком по уголку его рта.

Лукас глубоко вздохнул и постарался доказать своей леди, насколько охотно готов служить ей «в этой части брака».

Перед рассветом Виктория вновь ненадолго проснулась, Лукас беспокойно метался во сне. Она нащупала рукой грубый шрам на его бедре и принялась массировать сведенные судорогой мышцы. Почти сразу же Лукас затих и погрузился в спокойный сон.

Виктория лежала еще несколько минут с открытыми глазами, с удивлением размышляя, почему в Стоунвейле ее прекратили преследовать кошмары (если не считать, конечно, первой ночи). Однако легкий тошнотворный привкус страха еще не исчез из ее жизни. Виктория не могла отделаться от ощущения, что какая-то смутная угроза неотступно следует за ней.

Она теснее прижалась к сильному горячему телу Лукаса, и он обнял ее во сне. Высвободив руку, Виктория коснулась янтарного кулона, украшавшего ее грудь. В последние дни этот жест стал для нее привычным. Потом она успокоилась и заснула.

— Вы мне не поверите, мэм, но говорят, привидения опять видели прошлой ночью. Прямо дрожь берет, верно? Правда, местные, похоже, только рады, что эта парочка привидений явилась снова. Эти деревенские, они такие странные. — Нэн застегнула на Виктории лиф желтого муслинового платья и достала щетку для волос с серебряной ручкой.

Виктория с любопытством взглянула в зеркало на свою горничную:

— Вы говорите о Янтарном рыцаре и его леди?

— Да, мэм. Я слышала про них на кухне.

— А где именно их видели? — поинтересовалась Виктория.

В эту минуту дверь из соседней спальни распахнулась, и Лукас вошел в комнату. Виктория с облегчением отметила, что на сей раз он полностью одет. Но больше ее обрадовало, что больная нога, по всей видимости, его совсем не беспокоила.

— Доброе утро, милорд. — Нэн сделала книксен и вновь принялась расчесывать короткие локоны Виктории, укладывая их в живописном беспорядке — по последнему слову моды.

— Доброе утро, — весело ответил Лукас. Его глаза встретились в зеркале с глазами Виктории, и он безмятежно улыбнулся ей. — Продолжай, Нэн. Так где же видели призраков?

Глаза Нэн засияли.

— Они ехали там, по дорожке, в полночь. Можете себе вообразить? Станут приличные привидения разъезжать по ночам верхом на лошади, я вас спрашиваю? А некоторые тут говорят, будто видели их своими глазами.

— Я склонен согласиться с вами, — с самым серьезным видом заявил Лукас, по-прежнему глядя на Викторию в зеркало. Она заметила в его глазах озорной блеск. — Уважающие себя призраки не станут разъезжать по ночам. А кто их видел?

— Тут я не совсем уверена, милорд. Мне рассказала судомойка, а она слышала от мальчика, который пришел сегодня утром наниматься на работу в конюшню, а уж откуда он слышал, я не знаю, — ответила Нэн.

— Должно быть, он сам выдумал эту историю с начала до конца, — произнесла Виктория. — Спасибо, Нэн, достаточно.

— Да, миледи. — Нэн снова присела и вышла из комнаты.

Лукас усмехнулся:

— Ставлю десять к одному, Билли здорово переиначил события прошедшей ночи, — Да уж, наверное, — засмеялась Виктория. — Замечательный получился розыгрыш, правда, Лукас?

— Боюсь, тебе будет не до смеха, когда кто-нибудь наконец догадается, что привидения — всего-навсего живой граф Стоунвейл и его озорная графиня. Впрочем, когда появится проблема, тогда и будем ею заниматься. Ты готова к завтраку?

— Да. Признаться, у меня сегодня просто необыкновенный аппетит.

— Интересно, с чего бы это, — пробормотал Лукас, открывая дверь перед своей графиней.

Виктория подхватила мужа под руку:

— Физические упражнения всегда способствуют хорошему аппетиту, милорд. Какие у вас планы на сегодня?

— Мне надо встретиться с викарием, обсудить кое-какие идеи насчет новой системы орошения. А у тебя, дорогая?

Виктория горестно усмехнулась:

— Наверное, мне придется провести утро, изучая предложения известных ростовщиков: надо же мне знать, под какие проценты я смогу одолжить деньги, когда ты оставишь мне только жалкое месячное содержание.

— Не расходуйте силы понапрасну, миледи. Ведь позволить тебе отправиться к ростовщикам для меня все равно что отказаться от нашего сражения и в знак поражения выкинуть белый флаг.

— Какой любопытный образ, Лукас! Иногда мне кажется, что ты совершенно не способен признать свое поражение — ни в чем.

— Ты постепенно привыкаешь ко мне, Викки.

К концу завтрака прибыла почта. На одном из трех писем Виктория узнала печатку своей тети, второе было, несомненно, от Аннабеллы Линдвуд. Виктория вскрыла послание подруги:

«Викки, дорогая!

Какой переполох ты у нас вызвала! Все только и говорят о Величайшем Романе сезона. Дочь леди Хестерли даже предложила Байрону написать стихи в честь знаменательного события. Каролина Лэм при этом сообщении, конечно же, пришла в ярость: как известно, она никому не позволит превзойти ее в романтичности. Как бы то ни было, разговоры о твоем браке потеснили все остальные сплетни. Скорее возвращайся к нам, Викки. Тебя примут, словно сказочную богиню любви, сошедшую со страниц классического романа. И потом, без тебя в городе так скучно. Единственный интересный момент был, когда я наконец уговорила Берти наотрез отказаться от предложения виконта Бартона. Теперь он впал в уныние (конечно же, лорд Бартон, а не Берти), но вот-вот смирится со своей судьбой и вновь примется за поиски достойной невесты.

Любящая тебя Аннабелла».

— Вот с беднягой Бартоном и покончено, — пробормотал Лукас, — леди разделались с ним.