глаза, римская когорта потеряла убитыми двадцать два бойца, и еще пятеро тяжелораненых в любой момент могли отойти в лучший мир, и хоронить павших в бою требовалось со всем почетом и уважением со стороны их аквилонских сограждан. Впрочем, за жизни тех, кто не был убит наповал, еще продолжалась отчаянная борьба.

Так как будущий медицинский центр еще даже не был окончательно подведен под крышу, доктор Блохин оперировал раненых в специально разбитой для этого палатке из комплекта полевого госпиталя. Перед началом операции он выложил перед своим новым начальником стопку инструкций (страница на русском, страница на испанском) к армейским лекарствам, находившимся на югоросском контейнеровозе, добавив, что надо немедленно послать за запасом медикаментов, который он прихватил с собой в качестве образцов.

Бегло перелистав хрустящие листы тонкой папиросной бумаги, подполковник Легков пришел в величайшее изумление, и даже смятение. Если медикаменты, которые он привез на «Антее», на две головы превосходили лекарства первой мировой войны с американского парохода, то югоросские препараты, если верить их инструкциям, являлись продуктом какой-то крайне высокоразвитой цивилизацией будущего - вроде той, что фантаст Иван Ефремов описал в своем романе «Туманность Андромеды».

Особенно советского кандидата медицинских наук удивили свойства «укрепляюще-направляющей сыворотки № 1», как следовало из инструкции, предназначенной для первичной медицинской обработки новобранцев. При-лагавшися к медикаменту бумаги гласили, что данный препарат гарантирует иммунитет ко всем бактериальным и большинству вирусных инфекций, а также защиту от химического и радиологического поражения средней тяжести, ускоренную регенерацию после ожоговых и механических ранений и укрепление мышечного тонуса с увеличением скорости реакции.

Не без колебаний добрый подполковник медицинской службы распорядился ввести по одной дозе этого препарата пятерым безнадежным и еще шестерым тяжелораненным (чей прогноз после операции, несмотря на все усилия доктора Блохина, был скорее негативным), благо «сыворотка № 1» оказалась расфасованной в мягкие шприц-тубы, предназначенные для полевого использования.

И уже через пару часов аквилонские врачи наблюдали начало настоящего медицинского чуда. Из безнадежных раненых умер только один, получивший удар копьем в живот и потерявший много крови, остальные же буквально на глазах перешли в состояние просто тяжелых с прогнозом к дальнейшему улучшению. О прочих тяже-лораненных, подвергшихся обработке, не стоило и говорить: вместе с признаками улучшения своего состояния они неожиданно обрели волчий аппетит, и теперь требовали от медицинского персонала как можно больше еды - желательно жареного мяса.

О случившемся подполковник тут же доложил по команде, и вскоре в палатке, где на складных металлических койках лежали раненые легионеры, собралось все аквилонское начальство. Андрей Викторович прочитал понятную ему часть инструкции к «сыворотке № 1», пропуская чисто медицинскую абракадабру (в которой мало что понял даже товарищ Легков), после чего глубокомысленно изрек:

- А вот это действительно ценный дар Посредника, ценнее всего остального груза этого контейнеровоза, включая пулеметы с автоматами. Эту сыворотку необходимо как можно скорее доставить сюда в количестве не меньше пятидесяти тысяч доз, чтобы строго по инструкции обработать личный состав частей постоянной готовности, штурмового полка Гая Юния и всего нашего ополчения.

Шаман Петрович подумал и произнес:

- Как можно скорее не получится. Команда «Медузы» только что вернулась из двухмесячного рейса, и крайне утомлена, то же самое можно сказать про «Опричник», где, в дополнение ко всему, обнаружены случаи хронического сифилиса. Прежде чем этот корабль в следующий раз снимется с якоря, результаты тестов должны быть строго отрицательными. Датский барк вообще, можно сказать, без команды. Датчане ненадежны, и к тому же затурканы призовой командой с «Опричника», воспринимавшей их как манерных девиц, а не как настоящих мужчин...

- А что если с барком переиграть все в корне? - сказал Сергей-младший. - Во-первых, построить датскую команду и объяснить, что добровольцы получат права гражданства сразу, а всем прочим еще придется помучиться, если вообще срастется. Во-вторых, перевести на барк полную команду «Малютки» и назначить товарища Голованова командиром. Господин Андерсен, если вызовется добровольцем, будет у него заместителем-инструктором по парусному спорту, а если нет, то можно взять любого лейтенанта с «Азии», уже притершегося к нашим порядкам. В качестве противодиверсионной группы и усиления парусной команды можно использовать отделение морской пехоты, с которым товарищ Голованов уже бывал в различных приключениях, и выкрикнуть волчиц-доб-роволиц с «Медузы» - ведь имеются же среди них те, что положили глаз на советских подводников. Еще на корабль нужны штурман и старший офицер - лейтенант Чечкин на эту роль не годится категорически, потому что слишком мягок. Штурманом можно назначить старшего лейтенанта Чемизова, а старшим офицером - товарища Бояринцева, у которого как раз имеется командный опыт. И вуаля - как только мы разгрузим барк от всего американского добра, что на него навалили в устье Гаронны, то он снова сможет отправиться в плавание, если не завтра, то послезавтра точно. Мы шли сюда от Порт-Тарифа одиннадцать дней, барк за счет своей быстроходности сможет за это же время обернуться туда и обратно, вопрос только в скорости погрузки-разгрузки.

- Если вы, Сергей Васильевич, согласитесь возглавить эту экспедицию по политической части, - хмыкнул адмирал Толбузин, - то и я составлю вам компанию в качестве «инструктора по парусному спорту». Уж очень хочется почувствовать под ногами палубу стального гиганта, даже в балласте имеющего четыре тысячи тонн водоизмещения. В наше время таких кораблей еще не строили.

- Ну что же, товарищи, - вздохнул младший прогрессор, - семья моя, и особенно Мадлен, конечно же, огорчатся, что их супруг только вернулся, и сразу же снова уходит в море, но дело превыше всего. Пожалуй, Никифор Васильевич, так мы и сделаем. Возьмем груз, который команда товарища Лопатина успела натаскать к берегу с учетом новейших указаний, и сразу же обратно. И горячие события, как я понимаю, тут еще не закончились, и все-таки хочется подольше побыть с семьей.

- А вот эти слова, Серега, - сказал Андрей Викторович, - говорят о том, что дед Антон был в корне неправ. Не мальчик ты уже, а муж зрелый и ответственный, наша с Петровичем будущая смена. Год тут идет за три, как в Заполярье, так что мальчики взрослеют быстро, а тех, кто не повзрослел, местный дикий мир быстро забирает к себе.

- Так тому и быть, товарищи, - сказал верховный вождь Аквилонии, - только отправление назначим не на послезавтра, а днем позже, так как на борт барка еще необходимо погрузить пополнение для разгрузочной команды, а также имеющихся у нас вьючных и упряжных животных. А завтра вечером у нас будет народный праздник- во-первых, в