— Ешкин кот! Когда он успел развернуться?!..

— Криббль, Крабле, Круббле!!!..

Но снова мимо.

— У-У-Ух!!! — пронесся с ревом над головой столб янтарного огня.

И снова маневр ковра, который Нестерова заставил бы, рыдая, удалиться на покой, спасает всех троих.

— Криббль, Краббле, Круббле!!!..

— Мазила!!! Дай, я!!!

— У-У-Ух!!!..

— Отдай, дальтоник!!!

— От дальтоника слышу!!! — вцепился Иван в свое оружие мертвой хваткой. — Сейчас снизу зайдем!!! Масдай, под брюхо ему поднырнуть попробуй!!!

— И связался же я с вами, ненормальными-и-эх!..

Крылатая рептилия возникла вдруг откуда-то слева, и чтобы избежать столкновения, ковер, сделав обманный бросок вверх, заложил крутой вираж вправо и вниз, как и хотел царевич.

— Криббль, Краббле, Круббле!!!

Огненная струя ударила дракона прямо в желтоватое брюхо.

Серый прикрыл голову руками, ожидая града обугленных внутренностей, опаленной шкуры и горелой чешуи…

Но ничего этого не было.

Справедливости ради надо сказать — не было вообще ничего. С таким же успехом они могли попасть в него струей из шланга. Или велосипедного насоса. Импортный Змей Горыныч оказался несгораемым. Но зато с очень хорошей реакцией.

— Как ты думаешь, — не отрывая глаз от разъяренной рептилии, спросил побледневший Иванушка. — У него от кошек аллергия есть?

— Скорее, несварение.

— Обнадеживает…

— У-У-Ух!!!..

— Иван, берегись!!!..

На очередном вираже царевич не удержался на шершавой поверхности Масдая, и, выпустив сапог из рук, полетел было наземь, но сумел ухватиться за длинные кисти ковра и повис, как причудливый хвост какого-нибудь стратегического межконтинентального вамаяссьского бумажного змея.

Отрок Сергий успел ухватить сапог.

Зажав его под мышкой, он уже хотел поползти к Ивану, чтобы втянуть того на борт, как внезапно осознал, что встречным курсом прямо на них несется ухмыляющийся — он мог бы поклясться в этом! (ну, или по крайней мере, сказать «Чтоб я сдох!») — свиноящер. Масдай, из боязни окончательно стряхнуть Иванушку в зияющие высоты, от маневров отказался, и столкновение через несколько секунд стало неизбежным, как хэппи-энд в голливудском боевике.

Серый в панике рефлекторно выставил перед собой оружие — сапог-кладенец — и выкрикнул первое, что почему-то пришло на ум:

— Огонь, батарея, пли!!! То, есть, Краббле, Криббль, Круббле!!!

Во-первых, он, несмотря на печальный бесплодный опыт, надеялся, что струя пламени, влепленная дракону прямо в лоб, а повезет — так и в глаз, хотя бы замедлит его, и ковер успеет сманеврировать.

Потому, что «во-вторых» попросту не было. В подобных ситуациях будущее, виновато пожав плечами, тихо разворачивается и уходит.

Но в этот раз далеко уйти ему не удалось.

Потому что дракон исчез.

Одно мгновение — вот он, громадная крылатая туша, оскалив давно не чищеные зубы, со скоростью электрички несется на тебя, закрывая все небо — только для того, чтобы в следующее мгновение бесследно пропасть.

Лишь сапог в сведенных судорогой руках Волка как-то странно дернулся.

Разогнавшийся до полной скорости Масдай, наверняка, зажмурившись — если бы ковры умели зажмуриваться — со свистом пролетел сквозь то место, где еще секунду назад разевал бездонную пасть дракон, готовясь сделать контрольный во все сразу.

Серый, не веря своим глазам, ушам и прочим пяти чувствам завертелся на месте, оглядываясь, не выскочит ли откуда кровожадный свиноящер, чтобы закончить свое гнусное дело.

Но все было до неприличия спокойно.

— Масдай! Ты его видишь?

— Нет. И ничуть о том не жалею. Два малолетних самоубийцы — вот что я о вас думаю, если вам угодно знать.

— Не угодно. Садись лучше побыстрее. Пока Иван не отвалился.

— Не отвалится, — пробурчал ковер, плавно снижаясь. — Если только мне кисти не откусит.

Масдай приземлился на краю обрыва, с которого всего десять минут назад попрыгали неудачливые драконоборцы, смачно шмякнув царевичем о сухую землю.

— Иванушка, ты живой? — сразу кинулся к нему Серый.

— М-м-м.

— С тобой все в порядке?

— Н-н-н.

— Отпусти его уже. Выплюнь. Тьфу, бяка.

— Н-н-н-м-м.

— Ну, давай же, разожми пальцы. Мы сели. Можно вставать.

— Н-н-н-м-м-у.

Иван лежал, распростершись неподвижно, оскалив стиснутые зубы и вытаращив немигающие глаза, как шкура белого медведя у камина мюхенвальдского лорда. И сдвинуть его с места, или хотя бы заставить пошевелить хоть чем-нибудь, сегодня, по-видимому, не представлялось никакой возможности.

Но тут Волк, изобразив беспредельный ужас на лице (воспоминания были еще слишком свежи), вперил взгляд куда-то за спиной Иванушки и пролепетал:

— Вернулся…

Не дай он царевичу вовремя подножку, тот перелетел бы через край провала. Хотя, судя по той скорости, с какой был взят старт с места, не исключено, что он допрыгнул бы до противоположной скалы, до которой было всего-то метров пятьдесят.

— Отбой воздушной тревоги! — захохотал разбойник.

Красноречивость взгляда Ивана трудно было переоценить. Но все сводилось к одной главной мысли: «И сам ты дурак. И шутки у тебя…»

— Да, ладно, Иванко, не сердись, — ухмылялся Серый. — Зато вон, как я тебя быстро в чувства привел.

— Я не сержусь. Я спокоен. Я абсолютно спокоен… — на лице Ивана ясно читалось, что это далеко не те чувства, в которые его можно безбоязненно приводить после подобного сражения.

— Вон, смотри… — не обращая на пограничное состояние приятеля внимания, Сергий ткнул пальцем тому за плечо.

— Это уже не смешно, — угрюмо буркнул царевич, не сводя прищуренных глаз с переносицы Серого.

— Точно. Это не смешно. Это делегация.

— Где? — крутнулся Иван, позабыв про обиду на бесчувственного сотоварища.

— Вон там. Кажется, отвязывают свою сопливую девчонку, и скоро пойдут сюда. Благодарить будут. Может, подарят чего-нибудь. Карты-факты какие-нибудь. Как ты их называешь. Ну, банкет, само собой, в честь истребителей драконов, фейерверк, бананы в шоколаде…

Царевич, кажется, только сейчас вспомнил о том, ради чего, вернее, ради кого они вообще здесь оказались, и почему-то смутился.

— Полетели отсюда, пока они действительно до нас не добрались, — решительно молвил он. И добавил, не без тайного удовольствия, видя опешившую физиономию Волка. — Я тебе потом все объясню. Масдай, вперед, на Стелу! Нам некогда мешкать!