Они потрудились на славу. Перегородить городскую улицу нетрудно. Достаточно сколотить две повозки и набросать на них побольше мебели и прочего хлама. Именно так они обходились с главными улицами. А если навалиться всем скопом, такие баррикады можно перемещать с места на место.

Остальное еще проще. По городу было настроено великое множество мелких баррикад, и их защитники начали потихоньку присоединяться. Так, почти незаметно для всех, Народная Республика Улицы Паточной Шахты заняла почти четверть города.

Ваймс сделал несколько глубоких вдохов.

— Фред? — позвал он.

— Да, сержант?

— Я приказывал это делать?

— Никак нет, сержант.

— Слишком много переулков, Фред. Слишком много людей.

Колон повеселел.

— Но и стражников тоже больше, сержант. Многим ребятам удалось добраться до нас. Хорошим парням. А сержант Дикинс, он еще помнит, как все было в прошлый раз, и знает, что делать. И он уже попросил собраться всех крепких мужчин, способных держать в руках оружие. Их оказалось до черта, сержант. У нас есть армия!

«Вот так и рушится мир, — подумал Ваймс. — Я был молодым и глупым и не понимал, что происходит. Я думал, Киль был вождем революции. А что думал об этом он сам?

Я всего-то хотел уберечь несколько улиц от беспорядков. Защитить горстку глупых добропорядочных обывателей от озверевших толп и фанатичных мятежников, от тупой солдатни. И я ведь правда надеялся, что все обойдется.

Может, правы монахи. Пытаться изменить историю — все равно что строить запруду на реке. Вода всегда найдет выход».

Среди людей он заметил Сэма — тот так и сиял от восторга. Блеск геройской славы, подумал Ваймс. Стоит им залюбоваться, и ничего больше уже не замечаешь.

— Проблемы есть? — спросил он у Колона.

— Вряд ли вообще кто-то понимает, что сейчас творится в городе, сержант. В Сестрах Долли дела совсем плохи, да и в других местах тоже. Людей штурмует кавалерия, а еще… Стоп, кажется, есть новости.

Стражник, дежуривший на гребне баррикады, махал рукой, стараясь привлечь их внимание. По ту сторону заграждения что-то происходило.

— Похоже, еще народ из Сестер Долли подтянулся, — сообщил Колон. — Что с ними делать, сержант?

«Не пускать, — подумал Ваймс. — Мы не знаем, что это за люди. Нельзя пропускать всех подряд, иначе сюда обязательно просочатся какие-нибудь подонки.

Но я-то как раз знаю, что там творится. Город превратился в маленький филиал ада, и безопасных мест не осталось.

И я знаю, какое решение сейчас приму, потому что я принимал его на своих собственных глазах.

Свихнуться можно. Вот он я, стою рядом — пацан с чистым, розовым лицом, еще не растерявший веру в идеалы. Стою и смотрю на себя как на героя. И у меня не хватит духу не стать этим героем. Я сделаю глупость, потому что не хочу, чтобы я во мне разочаровался. Поди попробуй объяснить это кому-нибудь без стакана-другого».

— Ладно, пропусти их, — велел он. — Но никакого оружия. Это приказ.

— Мы должны отбирать у людей оружие? — изумился Колон.

— Подумай сам, Фред. Нам не нужны здесь «непоминаемые» или переодетые солдаты, верно? Прежде чем человек получит право носить оружие, надо, чтобы кто-нибудь из наших за него поручился. Не хватало еще, чтобы нас били и спереди, и в спину. Да, Фред… Не знаю, имею ли я на это право и надолго ли это, но отныне считай себя произведенным в сержанты. Если у кого-то появятся вопросы по поводу твоей лишней нашивки, пусть идет ко мне.

Фред Колон сразу выпятил грудь. Это было бы более впечатляюще, если бы она уже не начала заплывать жирком.

— Слушаюсь, сержант… Э… Но подчиняюсь я по-прежнему тебе? Понял. Ну да. Понял. Я по-прежнему выполняю твои приказы. Все понял.

— Не двигайте больше баррикады. Перегородите переулки. Будем держаться здесь. Ваймс, пойдешь со мной, мне нужен посыльный.

— Я хороший посыльный, сержант, — вызвался Шнобби откуда-то из-за спины Ваймса.

— Раз так, тогда вот что, Шнобби: тайком проберись на ту сторону и выясни, что там сейчас творится.

Сержант Дикинс выглядел моложе, чем помнилось Ваймсу. Хотя все равно было заметно, что до пенсии ему осталось недолго. Однако он по-прежнему щеголял пышными сержантскими усами, нафабренными на концах и явно подкрашенными, а также соответствующей званию осанкой, из-за которой казалось, будто он носит невидимый корсет. Ваймс вспомнил, что Дикинс долгое время служил в анк-морпоркской армии, хотя и был уроженцем Лламедоса. Слухи об этом разошлись среди стражников, потому что он был приверженцем какой-то друидской религии, настолько строгой и серьезной, что они даже свои друидские камни в полях не ставили. И еще эта вера категорически запрещала Дикинсу ругаться, что могло бы стать серьезной помехой в его сержантском деле. Но сержанты на то и сержанты, чтобы выкручиваться в любых обстоятельствах.

В настоящее время сержант Дикинс находился на Желанно-Мыльной улице, представлявшей собой продолжение Цепной. Там же была и его армия.

Так себе армия, кстати. Все были вооружены чем попало, причем не все из того, что попало, было оружием. При виде этих людей перед внутренним взором Ваймса пронеслись все бытовые драки, которые ему довелось (или еще доведется) видеть за годы службы. Когда на тебя наступают с как бы оружием, ты знаешь, чего ждать. Но страшнее всего «как бы не оружие». Именно оно способно испугать неопытного стражника до нервного поноса. Например, мясницкие топоры, привязанные к шестам. Или длинные заостренные колья. Или крюки для туш.

В этой части города жили в основном мелкие лавочники, грузчики, мясники и докеры. И сейчас в неровном строю перед Ваймсом стояли люди, привыкшие каждый день мирно и законно орудовать тесаками и кольями, по сравнению с которыми настоящий меч кажется шляпной булавкой.

Конечно, было тут и оружие в традиционном понимании. Уволившись из армии, люди частенько привозили домой трофейные мечи и алебарды. Оружие? О боги, сэр, конечно нет! Это же сувенир! Меч потом использовали вместо кочерги, чтобы мешать уголь в очаге, а алебарда торчала, воткнутая в землю посреди двора, и хозяйка привязывала к ней бельевые веревки. Постепенно изначальное предназначение этих вещей забывалось…

Но только до поры до времени.

Повсюду, куда ни глянь, блестел металл. Чтобы победить, этому войску достаточно было стоять на месте. Если враг бросится в лобовую атаку, то вылетит с другой стороны строя в виде фарша.

— Некоторые из них стражники в отставке, шеф, — прошептал Дикинс. — Многие в свое время в армии служили. Есть, конечно, и молодые, которым не терпится в бой, сам знаешь, как это бывает. Ну, что думаешь?

— Честно говоря, это страшное зрелище, — как на духу признался Ваймс. По крайней мере у каждого четвертого были седые волосы, и для многих из собравшихся тут воинов зловещее оружие служило элементарным средством опоры. — Не хотел бы я вести их в бой. Если скомандовать этой толпе «Кругом!», на землю градом посыплются конечности.