– Погоди, я открою, – Ленка поднялась с кровати и рванула на себя дверь. – Мы обязательно ещё встретимся.

Сколова вдруг ткнулась ей лицом в плечо и расплакалась.

– Пожалуйста, запомни меня хорошей.

– Я запомню, – Ленка растерянно погладила её по руке. – Всё только хорошее.

– Спасибо, – она застенчиво отпрянула и заторопилась прочь.

Ленка вернулась в кровать, но ей ещё долго слышался одинокий стук костыля.

Потом позвонила мать:

– Как самочувствие?

– Забери меня отсюда, – шёпотом попросила Ленка. – Я больше не могу здесь оставаться.

– Потерпи, родная, – мать сочувственно вздохнула. – Я хочу быть уверена, что с тобой всё в порядке.

– Мам, – Ленка зажмурилась, представляя её лицо. – У Сашки будут неприятности?

– В полиции во всём разберутся. Не волнуйся.

– Я её ни в чём не обвиняю. Скажи это в полиции.

– Ты так считаешь? – Её голос был очень тихим, словно она боялась что-то вспугнуть в Ленке, что-то очень хрупкое.

– Ну да, – бодро закивала Ленка. – И ты сама меня учила: спасая других, спасаешь себя.

– Хорошо. Если ты так решила, значит, так и будет, – и уже говорила кому-то в сторону: – Да, да, уже иду. Елена, всё, я побежала.

– Пока, – прошептала Ленка, хотя знала, что её не услышат.

Надвинулось ощущение абсолютной ненужности. Благополучная и радостная жизнь текла где-то там, за больничными стенами. А здесь Ленка словно плыла в лодке по бесконечной реке, разглядывая потолочное небо и слушая шелест шагов в коридоре.

В дверь постучали. Ленка без интереса уставилась на возникшую фигуру в белом.

– Привет, – заулыбался Дубинин. – Можно к тебе?

– Можно, – изобразила приветливое гостеприимство Ленка.

– А я тебе апельсинов принёс, – он радостно продемонстрировал пакет. – И оладушки от мамы. Они ещё тёплые.

– Спасибо.

Он сгрузил всё на тумбочку и уселся на стул.

– Когда выписывают?

– Без понятия.

– Вчера Алина хотела организовать коллективное посещение больницы. Только Светлана Сергеевна запретила, сказала, что к тебе нельзя толпой ходить.

– А, то есть ты по поручению класса пришёл? – почему-то обрадовалась Ленка.

– Нет, я сам по себе пришёл, – он даже слегка обиделся.

Ленка постелила на колени полотенце, водрузила на него пакет с оладьями и приготовилась всё съесть.

– Тогда рассказывай. Что нового на воле?

– Да всё как обычно, – он пожал плечами.

– Ну а последние сплетни? – Она вгрызлась в ароматную оладушку. – Я же хочу быть в курсе всех событий.

– Лен, я не слушаю всякие там перешёптывания.

– Да неужели? И с каких пор?

– Всегда, – бодро сказал он и тут же сник, явно припомнив, как бездарно купился на шутку с прайсом.

– Ладно, Дубинин, твой диагноз ясен, – есть почему-то расхотелось, и она, отложив недоеденное, вытерла руки. – Спасибо, что навестил. Спасибо, что угостил. Было замечательно. И отдельное спасибо твоей маме.

– Я передам, – серьёзно кивнул он.

– Ну тогда на этой счастливой ноте и расстанемся, – Ленка умиротворённо сложила руки на животе. – До встречи.

Олег слегка завис, не зная, сразу уйти или ещё посидеть.

– Лен, ты на меня сердишься? Да?

– Неа. С чего ты взял?

– Мне кажется, ты не хочешь со мной общаться.

– Здрасте, а что мы сейчас делаем?

– Я не о том, – он нахмурился. – Ты, как приехала из Москвы, словно видеть меня не можешь.

Ленка задумчиво посмотрела на него.

– Знаешь, Дубинин. Ты, вообще, очень хороший. Даже слишком хороший. Но я тебе не подхожу.

– Подходишь, – он густо покраснел. – Очень даже.

– Уверен? Что ж, сам напросился, – она уставилась в потолок. – Вот объясни мне, Дубинин, когда ты узнал про тот идиотский прайс, почему свалил, вместо того чтобы подойти и утешить? А?

– Но мы же всё обсудили, – он порывисто вскочил, достал мобильный, застучал по экрану, что-то проверяя, уточняя, отыскивая.

– Дубинин, сядь, – убедительно попросила Ленка. – На этот раз мы договорим. Ты же этого хотел?

– Меня медсестра предупредила, что тебе нельзя…

– Вот так всегда. Стоит нам начать говорить, как ты всё время куда-то убегаешь.

Сероглазый погрустнел, заскоблил пальцем по спинке стула, уже не делая поползновений в сторону выхода, но так и не сел.

– Ну ты же меня простила.

– Да. Целиком и полностью, – она посмотрела в окно, набираясь сил. Как это, оказывается, тяжко – резать по живому. – Хочешь, я тебе расскажу, что произошло?

– Не надо, Лен. Забыли уже.

Ленка упрямо мотнула головой, отметая его слова.

– Знаешь, всё началось с того, что ты меня принял в круг опекаемых домашних животных. Ну, там, присмотреть, погладить, жрачку дать, – он хотел было возразить, но Ленка сурово вздёрнула указательный палец, призывая к молчанию. – А я-то, дурочка, понапридумывала невесть что. Чувства вообразила, которых нет. Ну да ладно, не об этом речь. Я к тому, что, когда пришла беда, ты свалил. А потом ещё и с бандерлогами грустная история приключилась. И снова тебя не было рядом.

– Лен, всё же утряслось. Да и чем я мог помочь? Ты там, я здесь.

– Вот в этом-то всё и дело. Ты каждый раз думал, что мне помочь нельзя.

– Неправда, я… – пылко начал он и вдруг умолк, словно наткнулся на что-то такое очевидное, что сам удивился.

– Ты даже не попытался. Вот что обидно. Помог или не помог, это уже другой вопрос. Ты даже не попытался что-нибудь сделать. Пусть бестолковое, но хоть что-нибудь.

– Лен, ну какой смысл в ненужной суете?

– Вот в этом мы с тобой кардинально расходимся, Дубинин. Я за друга буду сражаться до последнего, а не сидеть и просчитывать рентабельность телодвижений.

– А если я исправлюсь? – Он порывисто шагнул к ней. – Лен, ты только не торопись с выводами. Я исправлюсь.

– Дубинин, – Ленка энергично хлопнула ладонями по одеялу, – сердцу не прикажешь. Но мы остаёмся друзьями. А сейчас уходи, пожалуйста, я очень устала.

Он послушно кивнул и без возражений пошёл к двери. Наброшенный на плечи белый халат соскользнул и упал на пол, но Олег этого не заметил.

– Выздоравливай, – не оборачиваясь, тихо сказал он и медленно прикрыл за собой дверь.

Ленка покосилась на халат. В белой кучке на полу чудилась укоризна. Пришлось опять таращиться на потолок, стараясь ни о чём не думать. Но заглянула медсестра и, посмотрев на Ленку, тревожно выскочила. Наверно, побежала за Сергеем Петровичем, отстранённо подумала Ленка. И зачем?