С замершим сердцем я осторожно присела рядом с лежащим на боку художником. Заглянула в лицо, пытаясь понять, как ему далась вся эта история. В полумраке сложно было разглядеть, но мне он показался хмурым и осунувшимся.

– Привет, – прошептала я, осторожно забирая с его лба прядь. – Как ты здесь без меня? Скучаешь ли? Злишься ли? Забыл ли совсем, выбросив из памяти одну глупую джиннию?

В ответ Лео заворочался, и я замерла, боясь пошевелиться.

Только не говорите, что он сейчас проснется! Нет, я не хочу! Мне же придется сбегать!

Но Леонард и не думал просыпаться. И всего лишь повернулся на другой бок и совсем по-детски подложил под голову ладонь.

Я некоторое время сидела молча и даже не шевелилась. А потом… опустила голову и заговорила. О том, что рвало мне душу последние дни.

– Глупо все получилось, да? Знаешь, я ведь еще до нашей ссоры начала жалеть, что взялась за этот контракт. Размышляла, что тебе намного проще было бы и дальше ненавидеть джинний. Да и мне… жилось бы гораздо легче. Но мне некого винить. Я сама себе создала проблемы. Знала, что не стоит связываться с Хайларом, но связалась. Знала, что стоило тебе рассказать правду о нашем с ним договоре, но так и не рассказала. Надо было думать головой, а я… слишком привыкла, что мне легко все удается. Ну, кроме магии желаний… И в том, что все так обернулось, винить некого. Наверное, мне бы тоже стоило тебя возненавидеть, как ты с легкостью проделал это со мной… Но я не считаю тебя виноватым. Только себя. И вот теперь я вынуждена выполнять наш с Хайларом договор и выходить за него замуж… Кто бы знал, как мне этого не хочется! Но выхода нет – я сама согласилась на такие условия, когда он предложил мне контракт на три желания с тобой.

Слова рвались из меня, словно из темницы на свободу. Я не сразу осознала, что плачу и слез становится все больше. Меня начало трясти, и я, предчувствуя истерику, решила… что достаточно. Мне будет только хуже. Потому я наклонилась и, прошептав «Я люблю тебя», поцеловала его в висок, одновременно крутнув телепортационное кольцо. Чтобы не дать себе шанса на надежду, что мой поцелуй что-либо исправит…

Остаток ночи я просидела у своего окна, бездумно пялясь на сад. Казалось, словно из меня выпустили весь воздух. Все мысли, чувства, желания покинули меня. Хотелось чтобы… просто все закончилось. Наверное, еще никогда я не была так близка к самоубийству, как в ту ночь.

Утром, конечно, я была еще та красотка. Лицо опухло, под глазами залегли синяки, кожа посерела. Мама, которая зашла ко мне вместе со служанками, чтобы помочь надеть платье и сделать прическу, всплеснула руками и воскликнула:

– Доченька, ну если тебе так противна мысль об этом браке, давай просто все отменим!

Пришлось срочно брать себя в руки и как можно более убедительно врать:

– Мам, все хорошо. Просто страшно немного… Так все меняется круто в моей жизни… И эти перемены пугают. Вот я всю ночь глаз и не сомкнула. – И я от души зевнула.

Мамуля внимательно посмотрела на меня и, подойдя вплотную, взяла за руки и проницательно спросила:

– Дочь, ты точно ничего не хочешь мне рассказать? Ты же знаешь, что бы ни случилось, семья всегда на твоей стороне.

От этих слов сердце защемило от нежности и печали.

Спасибо, мам. Но за свои ошибки должна отвечать я сама. Смешно, но даже Хайлара обвинить я не могу. Он свою часть договора исполнил честно. А теперь пришла пора и мне исполнить свою.

– Все хорошо, правда, – почти искренне улыбнулась я и порывисто обняла маму. – Спасибо, что вы у меня есть. Это очень вдохновляет.

Вроде бы она мне поверила. По крайней мере, повеселела и принялась помогать мне с платьем, попутно потчуя байками об их с отцом свадьбе. Я их почти не слушала. Во-первых, знала наизусть, во-вторых… в данный момент рассказ об их любви и супружеском счастье причинял боль. Я осознавала, что это эгоистично и несправедливо по отношению к родителям, но ничего не могла с собой сделать.

У меня такого уже не будет.

– Ты очень красива, – тихо сказала мама, после того как я была готова.

Я взглянула в зеркало и вздрогнула. Наверное, только теперь до меня окончательно дошло, что ловушка захлопнулась и я действительно выхожу замуж.

Так как мне было плевать, в чем идти на заклание, я просто согласилась с выбором мамы. Потому сейчас даже с некоторым интересом себя рассматривала.

Да, я была красива. Настоящая южная джинния в этом отнюдь не классического покроя платье. Этника Востока переплеталась с простотой современных нарядов, создавая причудливый, но очень гармоничный образ. Широкая светло-бежевая юбка была украшена мелкими закругленными серебристыми узорами и расшита сотней прозрачных камней. К ней прилагалась короткая облегающая кофточка с фигурным вырезом, открывающая живот и руки от локтей. Тоже вся в узорах и камнях. Завершал наряд длинный, но узкий шарф в восточном стиле, которым предполагалось прикрыть голый живот. Мама очень хитро намотала его так, что помимо живота шарф еще полностью закрывал одно плечо. Волосы мне убрали в строгий пучок, а на пробор прикрепили тику [5] с кулоном в виде серебряной виноградной грозди.

– Хайлар дар речи потеряет, – добавила мама, разрушая своеобразное очарование момента.

– Еще бы. – Я позволила себе слабую улыбку и повернулась к ней. – Мам, у меня еще есть время? Мне нужно собраться с мыслями…

– Да, до выхода еще полчаса, – кивнула она и, немного помолчав, тихо спросила: – С тобой точно все хорошо?

– Просто волнуюсь, – качнула я головой. – Не каждый день замуж выхожу.

– Ох, да. Помню, я в свое время… Но не буду нагружать тебя прошлым. Девушки, за мной.

Она махнула служанкам, и буквально через минуту я осталась одна.

Еще раз всмотрелась в свое отражение и криво усмехнулась:

– Хайлар, конечно, потеряет дар речи. Но вот по-настоящему оценить эту картинку сумел бы только Лео…

Я резко опустила глаза и крепко сжала губы. Еще не хватало опять разреветься, чтобы поплыл весь шикарный макияж. Вот тогда Хайлар точно потеряет дар речи, но уже по-другому поводу!

На мгновение меня даже посетила шальная идея так и сделать… Но явиться на собственную свадьбу с размазанной по лицу косметикой – подставить не только рыжего джинна, но и свою семью. Да и себя тоже.

В этот момент в дверь постучали.

Я изумленно приподняла брови, не понимая, кому еще могла понадобиться перед самым выходом.

Оказалось, меня почти полной командой посетили братья. Зашли в комнату с суровыми лицами и выстроились в ряд передо мной, словно на параде.