Таум кивнул, усаживаясь на диван.

— Нужно отвезти его обратно в Эмпоцентр. Ты же знаешь, мне выдали прибор под личную ответственность, все очень серьезно. Да и тебе нужно отдохнуть.

— Конечно, конечно! Самое время заняться своей фигурой, я немного поправилась, Рик уже ворчит.

— Зато, полагаю, твой супруг не может нарадоваться на твои аппетитные формы. Соня… скажи мне правду, у вас все хорошо?

Я усмехнулась, присаживаясь поближе к инспектору. Мне даже не нужно ничего сочинять, только поделюсь "наболевшим".

— Таум, у нас, кажется, начался медовый месяц. Но мне так стыдно, так стыдно порой…

— Отчего же, дорогая? Разве это не самое приятное занятие — наслаждаться вниманием и заботой любимого человека?

— Таум! Второй мой любимый человек сейчас неизвестно где… Послушай, я вовсе не жалуюсь, но иногда… Таум, у меня душа не на месте, все это очень не честно построено. Я даже не могу отправить ему письмо, хоть какую-то новость узнать о нем. С Лоутом бесполезно разговаривать. Он хороший, он добрый, чуткий. Но он как каменная скала, мне не достучаться до его сердца. Его душа — это запутанный лабиринт.

Переведя дыхание после бурной тирады, я вскоре продолжила исповедальный монолог.

— Таум, мне порой кажется, что я тону в каком-то розовом благоухающем болоте — все эти тряпки и сумки меня засасывают, понимаешь? Кручусь, как белка в колесе, составляю планы и графики, выцеживаю себя по капле, сюжет за сюжетом — чего-то придумываю и мастерю, а сама считаю дни до прибытия Гордаса. Мне бывает порой так страшно. Мне кажется, что потом жизнь может резко остановиться. Вот он вернется, кивнет мне, словно старой знакомой и пойдет дальше. А я уже не смогу заниматься своими рисунками и тряпками как прежде… Не смогу… не смогу…

Ласкон внимательно слушал меня, не перебивая, и ободренная его молчанием я снова начала говорить.

— Прости мне нытье, но я же ни с кем больше не смогу так откровенничать. У Рин на уме только соусы и подливки, Рик — это ходячий список спа-процедур, хочешь, я тебе его каморку покажу? Кабинет средневекового алхимика! Стоит мне забраться в мансарду, у меня глаза разбегаются, вот это арсенал: горные соли, очищенные эфирные масла, эффективные грязевые массы, экстракты глубоководных водорослей, вытяжки из плаценты животных, ферментные комплексы и фитогормоны, уникальные сыворотки и восстанавливающие эликсиры…

Таум, я погрязла в самосовершенствовании, я устала быть красивой, я — загнанный ослик в розовой попоне. Мне надоело делать вид, что все хорошо. Прости…

Ласкон только озадаченно развел холеными руками.

— Мне нечего тебе прощать. Буду думать, что можно исправить. А ведь я когда-то тебя предупреждал не связываться с военным. Ты всегда поступаешь по- своему?

— Ни о чем не жалею, ни секунды, ни поцелуя, — скороговоркой выдохнула я, опустив глаза.

Мы оба замолчали, Рин принесла охлажденный фильтрованный квас, и Ласкон утолил жажду, похвалив сытный напиток. А потом неуверенно произнес, не глядя в мою сторону, словно сомневаясь в своих словах:

— Возможно, больше всего тебя печалит неопределенность… Знай ты, что с мальчиком все в порядке, было бы проще. А ведь это можно устроить…

— Таум, о чем ты? — я даже боялась надеяться.

Ласкон подсел поближе, зачем-то с опаской оглянувшись на замершего у порога Истукана. Робот обладал хладнокровием истинного индейца, впрочем, правая рука его неизменно покоилась на рукояти маленького портативного пистолета. Порой меня жутко нервировал этот «железный рыцарь», весь интеллект которого был направлен на охрану единственного живого существа — своей хозяйки.

С Риком можно было хотя бы поболтать и поругаться всласть… Доктор Рик весь из себя немножко гламурный и чувствительность не совсем уж на нуле, а этот громила двух слов со мной не может связать, зато перед Лоутом шпарит, как по писанному: «За время вашего отсутствия происшествий, угрожающих безопасности Сони не было». Охо-хо!

— Таум, прошу тебя, говори! Нас никто не услышит.

— Помнишь симулятор ощущений? Ты еще жаловалась, что второй сеанс тебя испугал.

— Забудешь такое! Но при чем здесь это чудо марионской техники на стыке магии и науки?

Ласкон с улыбкой откинулся на спинку софы:

— Ты не можешь получить от Гордаса личное сообщение, но можешь узнать, как его самочувствие и настроение в данный момент.

Я сжала ладонями виски — как же все просто! Почему я не додумалась сама.

— Таум, мы можем поехать в город прямо сейчас?

— Сегодня поздно, к тому же скоро вернется Шалок. Полагаю, ему не понравится, что я увез тебя куда-то под вечер. Опять же твой… темнокожий охранник давно смотрит на меня с подозрением.

— Придется взять его с собой, что ж поделать… Таум, когда?

— Соня, только не в этот раз. Я начинаю жалеть, что подал тебе идею, Шалок будет недоволен. Это все может кончиться скверно. Жаль, что я потревожил тебя своими домыслами…

— Тише. Все в порядке, я уже контролирую эмоции и все придумала, как нельзя лучше. Через три дня Лоут улетает в командировку, наверно, опять патрули, они не уточнял. И мы с тобой навестим Эмпоцентр, тот комплекс, где расположен Симулятор. Таум, скажи, что мой план хорош?

Мужчина с сомнением крутил на указательном пальце массивный перстень.

— Зря я тебе сказал. Ты будешь очень огорчена. И Шалок устроит скандал. Соня, почему бы тебе не поделиться тревогами с мужем, может, вы вместе с ним посетите Симулятор и там… Ох, я слишком пристрастен к тебе, дорогая, но я перешел границы дозволенного, не хочу впутываться в ваши отношения с мужем. Мне пора, Соня!

— Уже уходишь… До встречи, Таум! Я и не предполагала, что ты такой трус.

Ласкон засопел как разгневанный бык и, сорвав с пальца перстень, бросил мне его на сомкнутые колени.

— Это пропуск-маркер. Приложишь к идентификационному клапану и окажешься в Центре. Денег на счете у тебя предостаточно, не забудь захватить именной браслет для списания данных. Свяжусь с ними заранее, тебя будут ждать. Это все, что я могу.

— Спасибо. И еще раз прости за мою несдержанность.

— Не стоит, — сухо промолвил инспектор, застегивая френч на все пуговицы, — ты добилась всего, чего хотела. Только как бы не пожалеть потом. Иногда лучше неведение.

— До встречи, Таум! Передавай привет Джемме. Скажи, что эти дни я буду занята.

— Я уже понял. И даже не удивлен.

Маракх. Венец первый. Жара

Гордас нарочно остановил летмобиль еще до полного расхода топлива. Мужчина находился в воздухе уже почти сутки и теперь хотел размять ноги на твердой поверхности. Полет был запрограммирован инструкторами заранее, выбирать свой маршрут возможности не было. Остались доступны лишь функции снижения и остановка. Четко заданная цель неминуема. До нее можно не добраться, но изменить вектор полета нет ни единого шанса. Впрочем, можно выбраться из летательного аппарата и идти пешком. Вот только куда?