Перед ними высились крепостные сооружения города Кобурга, где Мартин временно поселился по совету имперских князей. В Аугсбурге ему показываться было нельзя, но он хотел наблюдать за всем происходящим на рейхстаге, находясь поблизости.

— Лови! — Кокетливо взмахнув ресницами, Катарина выпустила руку супруга и со смехом помчалась вниз по поросшему кустарником склону, да так быстро, что фартук и юбки затрепетали на ветру.

Они оказались возле пруда, зеленоватая вода которого поблескивала в лучах вечернего солнца. Листья и сухие ветки покачивались на ее гладкой поверхности. Катарина остановилась как зачарованная, наблюдая за цаплей, которая поднялась в воздух с противоположного берега и, медленно взмахивая крыльями, полетела над душистыми зарослями роз и испанского дрока. Пронзительные крики птицы, удаляясь, звучали столь жалобно, что у Катарины защемило сердце. Она в беспокойстве оглянулась. Мартин, который в этот момент как раз спускался к пруду, проследил за взглядом жены. Она смотрела туда, где виднелись оборонительные валы и на городских стенах стояла стража Кобурга.

Что-то сильно напугало Катарину. Нет, все-таки это была не птица. Он хотел спросить, но она только поднесла палец к губам. Ее побледневшее лицо было полно тревоги.

В следующий момент откуда-то из-за горизонта донесся шум, напоминающий глухой рокот грома. На холме показались очертания четырех всадников, которые ненадолго замерли, словно высматривая кого-то, а потом с бешеной скоростью помчались вниз с холма. Они неслись прямиком к ним. Предстояла схватка — деваться было некуда.

Мартин затаил дыхание и заслонил собою Катарину. Он слышал, как она в ужасе вскрикнула, когда из-за кустов показались еще два всадника, и тоже направились к ним. Вооруженные рыцари были в шлемах и кольчугах, на которых красовался герб императора.

Мартин схватил Катарину за руку. Он притянул ее к себе, медленно приблизил свои губы к ее губам и поцеловал. Потом заглянул ей в глаза.

— Я так счастлив, что ты любишь меня, Катарина фон Бора.

— Мартин…

Дикий крик императорского солдата заставил Катарину замолчать. Она испуганно отпрянула назад и тут же внутренне укорила себя за это. Она старалась сохранить самообладание, чтобы Мартину не было за нее стыдно, когда его схватят. Солдаты не должны увидеть ее слез, когда мужа закуют в цепи и поведут в Аугсбург. И вдруг она заметила, что четверых всадников догоняет еще один.

— Мартин, смотри! Ты видишь, вон там! — Она указала рукой в сторону холмов, и глаза ее расширились от неописуемого удивления.

На человеке, который приближался к ним, был белый бархатный плащ, вздувшийся от ветра, как колокол. Он сидел в седле неуверенно, и все же держал поводья только одной рукой. В другой руке у него был свиток пергамента. Он кричал что-то изо всех сил.

— Филипп Меланхтон! — воскликнул Мартин. Он тоже узнал тщедушного всадника.

Мартин обнял Катарину.

— Что же, в конце концов, все это значит?!

— Они победили! — услышал он еще издали ликующий голос Меланхтона. — Князья присягнули императору на верность, но ясно дали ему понять, что их совесть принадлежит только им.

Солдаты остановились на почтительном расстоянии, а Меланхтон подъехал к Мартину и Катарине и спрыгнул с лошади. Он подбежал к своим друзьям и порывисто обнял обоих. Мартин и не предполагал, что этот серьезный ученый способен на столь бурные проявления чувств.

— Ты спасен, мой любимый, — сказала Катарина; радость переполняла ее. — Теперь они уже ничего не смогут тебе сделать!

Меланхтон в восторге кивнул.

— Ты вернул миру Бога милосердного, друг мой. Когда-нибудь они все это поймут.

Мартин молча пожал руку своему другу. Потом отвернулся и от Меланхтона, и от жены, бросил взгляд на солдат императора и пошел к пруду. Теплый ветер обвевал его разгоряченное, радостное лицо. Он думал о том, что произошло в Аугсбурге. Господь сам свершил суд по справедливости. Да, так и должно было случиться. Слово Господа звучало ясно и понятно.

— Я ни минуты не сомневался, что Ты с нами, — проговорил Мартин. — Мы должны лишь научиться понимать Твой язык!

Должен признать, что обратиться к судьбе Мартина Лютера и к его времени было с моей стороны величайшей дерзостью. Ведь предстояло писать об одной из самых завораживающих фигур мировой истории. Жизнь Лютера на протяжении долгих лет исследовали многочисленные историки, теологи и культурологи. Все его сочинения изучены, они доступны самым широким кругам общества.

Биографический роман, в котором не просто перечисляются сухие факты, а рассказывается о жизни людей из плоти и крови, может, разумеется, лишь отрывочно отразить события Реформации. Поэтому я старался описать наиболее существенные эпизоды из жизни молодого Лютера и по возможности красочно осветить их с разных сторон. В своей книге, которая базируется на сценарии одноименного фильма, я поставил перед собой задачу показать этого монаха, ученого и реформатора не только как добропорядочного отца семейства и теолога-проповедника, но и как человека совести, который, испытав сильнейшие душевные бури, научился преодолевать собственные страхи и слабости, чтобы затем, в борьбе с императором и Папой, возвыситься над самим собой.

Человек сомневающийся, еретик, реформатор — Мартин Лютер, безусловно, был сильной личностью, характер его сформировался и закалился в неизбежной внутренней борьбе сомнений и силы веры, в поисках истины с опасностью для жизни, которую повлекли за собой его идеи.

Через год после Аугсбургского рейхстага, которым заканчивается эта история, князья — сторонники Лютера — заключили в тюрингенском городишке Шмалькальден военный союз, чтобы противостоять императору, защищая свои интересы. Позже эти союзные войска были разбиты императором в битве под Мюльбергом, но реформацию Церкви — детище Лютера — было уже не остановить. Когда Карл V после своей победы в 1547 году вступил в Виттенберг, он, стоя у могилы Лютера, скончавшегося незадолго до этого, отдал своему противнику дань уважения, запретив солдатам осквернять последнее пристанище реформатора.

Катарина фон Бора, которая в 1523 году сбежала из монастыря, а двумя годами позже вышла замуж за Лютера, вскоре стала надежной опорой своего мужа. Она превратила Черный монастырь, подаренный умножающемуся семейству Лютеров саксонским курфюрстом Иоганном Фридрихом, в солидное поместье с процветающим хозяйством. Катарина умерла в 15 52 году по дороге в Торгау, спасаясь от чумы. Из их шестерых детей по меньшей мере четырем была уготована довольно долгая жизнь.

Хотя «Аугсбургское вероисповедание» Меланхтона (Confessio Augustana) Карл V так никогда и не признал, оно и по сей день считается основополагающим трудом лютеранского протестантизма. Гуманист и ближайший соратник Лютера — Меланхтон до самой своей кончины в 1560 году жил в Виттенберге и среди прочего прославился деятельным участием в создании системы школьного обучения в Германии.